Кубыш-Неуклюж

Они вдруг пошли за ней, и довольно быстро. Она прибавила шагу, решив перейти на бег лишь в том случае, если вдруг они побегут. До просеки оставалось около двухсот метров, но ведь она могла оказаться совсем безлюдной на километр, до асфальтированной аллеи! Сердце отчаянно колотилось. Трясина плотно присасывалась к ногам, мешая идти. Оглядываться нельзя – подумают, что боится. Как будто они уже так не думают! Хлюпающие шаги за спиной становились громче. Лес приближался медленно. Слишком медленно. И он вовсе не был спасителем. Тем не менее, побежать Катя не решалась. Побежать – значило признать себя жертвой, а это смерти подобно. Так объяснял психолог. Господи, господи, что же делать?

Вдруг Катя остановилась, как вкопанная. И вскрикнула. Из высокой травы к ней выскочила собака. Маленький лопоухий бульдог с большой головой, мышцатыми лапами и широкой грудью. Окрас у него был палевый. Подбежав к испуганной Кате, он вдруг приветливо вскинул на неё лапы, испачкав брючину, и лизнул ей руку. Он громко хрюкал, обрадованный возможностью познакомиться. Кате стало понятно, что это друг. Писклявый и коренастый также остановились. Повернув голову, Катя обратила внимание, что они следят за бульдогом, который опять стоял на четырёх лапах, а он – за ними, при том без малейшего дружелюбия. Шерсть у него вся вздыбилась и он стал похож на ежа.

– Это твой бульдог? – спросил коренастый, подняв глаза на бледное лицо Кати.

– Мой, – отозвалась та, мгновенно сообразив, что ей нужно делать, – бегать за мной не надо. Ему это не понравится, и тогда один из вас останется без ноги! Это ведь бульдог.

Два парня переглянулись. Пасть небольшого бульдога, который вдруг тяжело задышал, высунув язык, действительно впечатляла. Его огромные, выпуклые глаза, казалось, ловили каждое их движение.

– Да никто за тобой не бегал, – брезгливо сморщил рожу писклявый, – мы просто очень спешим! Нам курить охота. У тебя нет сигаретки?

– Я не курю.

– Тогда подержи своего бульдога, – потребовал коренастый, – дай нам пройти.

– Только обойдите меня подальше, – сказала Катя, снимая сумку с плеча, – иначе я не ручаюсь за своего бульдога. Вы ему почему-то не приглянулись.

Поставив сумку на землю, она присела на корточки и свободной рукой обняла бульдога за шею. Тот повернул к ней голову и лизнул её длинный носик. Ей стало ясно, что он не так разозлён, как просто взволнован. Неудивительно! Потерялся, видать, бедняжка. Мрачно косясь на него, длинный и короткий быстро прошли. Даже прошмыгнули. Проваливаясь по щиколотку в трясину и не оглядываясь, они добрели до леса и затерялись среди деревьев.

Тогда маленький бульдог вдруг взял да и успокоился. Закрыв пасть, он стал нюхать ветер. Катю это до крайности удивило. Откуда вдруг такое спокойствие, если он лишился хозяина? Неужели хозяин где-нибудь рядом? Ошейника на бульдоге не было. Это наводило на мысль, что собака брошена.

– Да откуда ты взялся, маленький? – с нежной грустью спросила Катя, погладив пса, – может быть ты – ангел, который спустился с неба, чтобы меня спасти?

– Хрю, хрю, хрю! – ответил бульдог, давая понять, что этого быть не может: ангелы не похожи ни на собак, ни на поросят, а он – что-то среднее между ними. Какие были у него уши! Просто огромные! И они стояли торчком. Это был французский бульдог – молодой, упитанный и весёлый. Возможно даже щенок, чуть-чуть не достигший года. Поцеловав его в мокрый нос, Катя поднялась и повесила сумку с книгами на плечо.

– Ну, пошли, дружок! Ведь ты, я надеюсь, меня проводишь?

Он согласился. И он бежал за ней по болоту, затем по просеке. И на асфальтированной аллее он от неё не отстал. Прохожие удивлённо косились на босоногую девушку, за которой важно, ответственно семенил маленький бульдог с большими ушами.

Поскольку ноги у девушки были чёрные от болотной грязи, она решила дойти до Красного пруда. Странный бульдог проводил её и туда. На берегах пруда, со всех сторон окружённого диким лесом, народу было полно. Хоть солнце не очень-то припекало, многие загорали. Бульдог понравился почти всем. Пока Катя совершала водные процедуры и надевала туфельки, он попил. Потом он решительно вошел в пруд, но не глубоко. Ему нужно было смочить живот. Увидев на берегу свободную лавочку, Катя к ней поднялась и села, чтобы покурить. Её новый друг немедленно прибежал, сперва отряхнувшись от прудовой воды, и уселся рядом – конечно же, не на лавочку, а на землю. Понюхав ветер, он глубоко вздохнул и стал сонно щуриться на ленивое солнце в дымке. Катя курила, глядя на отдыхающих. Почему-то ей было грустно. И даже очень. Странная была грусть, похожая на предчувствие беды с ближним.

– Скажите, это бульдог? – вдруг спросил мужчина лет тридцати, который катил прогулочную коляску с ребёнком, и, вняв его требовательному крику, остановился. Этот ребёнок был девочкой. Катя молча кивнула, гася окурок. И посмотрела на девочку. Та была нездорова. Она смеялась, разглядывая собаку.

– И как зовут этого бульдога? – ласково поинтересовался мужчина, как бы озвучивая вопрос своего ребёнка.