Кубыш-Неуклюж

Утром, с шести до семи, Наташа красила волосы. А потом доделывала ремонт. Ей очень хотелось всё завершить до полудня, чтоб пообедать в приятной, праздничной обстановке, купив бутылку Мадеры. Задача была реальная. Оставалось только оклеить кухню обоями да приделать плинтусы. Комната и прихожая были уже оклеены. От потолков невозможно было оторвать взгляда – так аппетитно они белели дорогой краской, наложенной на шпаклёвку. Полы Наташа покрыла толстым линолеумом, решительно отказавшись от ламината. Она планировала на днях завести щенка. Щенки, как известно, делают лужи.

Кухня была совсем небольшая, так что работа не заняла много времени. Когда старый ворчун – холодильник был опять вдвинут в свой угол и взмыленная Наташа, собрав обрезки обоев в мусорное ведро, вкручивала в плинтус шуруп, во входной двери защёлкал замок. Наташа от удивления выронила отвёртку и поднялась. Одета она была лишь слегка, так как никого не ждала. Кто мог заявиться столь ранним утром, самостоятельно открыв дверь? Конечно, только хозяйка, Римма Валерьевна. Это было понятно. Но, кроме этого, ничего не было понятно. Её визит за деньгами планировался на среду, т. е. через пять дней. Что произошло?

Покинув пределы кухни, Наташа сразу всё осознала. Случилось то, что она не раз пыталась представить – не только в этой квартире, но и в других. За несколько лет она их сменила дюжину. Но не так. До сих пор с хозяевами особенных проблем не было, и она согласилась не заключать договор, чтоб Римма Валерьевна со спокойной душой могла не платить налоги. И вот хозяйка вошла с двумя полицейскими. Они уставились на Наташу, одетую лишь слегка, с большим любопытством. Неудивительно – ведь ей было лишь тридцать лет, а выглядела она от силы на двадцать.

– Ключ, – потребовала хозяйка, окинув взглядом прихожую, получившую новый облик, – сию минуту.

– Но почему, – спросила Наташа дрогнувшим голосом, – что случилось, Римма Валерьевна?

Не ответив, Римма Валерьевна обошла всю квартиру. Её лицо оставалось каменным. Двое стражей порядка не отрывали глаз от Наташи. Ей на глаза наползал туман.

– Мы с вами условились на два года, – пролепетала она, – а я прожила два месяца! Второй месяц даже ещё не кончился! И куда мне теперь идти?

– Два часа на сборы, – холодно звякнула четырьмя словами Римма Валерьевна, подойдя к ней вплотную, – ключ!

Делать было нечего. Протянув руку к куртке, Наташа вынула ключ. Молча, заграбастав его короткими пальцами, на одном из которых сверкал рубин, хозяйка утопала из квартиры. Грохнула дверью. Этот удар для Наташи был как пощёчина. Нет, она не заплакала. Это стоило ей усилий.

– В следующий раз будешь заключать договор, – вздохнул один из ментов, сочувственно поглядев на её дрожащие губы, – кабы он был, она бы тебя не выставила внезапно, должна была бы за месяц предупредить. А так – ничего не сделаешь. Собирайся. Она в хозяйственный пошла, за другой личинкой.

– За чем? – чуть слышно переспросила Наташа, как будто это было для неё важно.

– Личинка – это деталь замка, куда ключ суётся, – услужливо объяснил другой полицейский, – могла бы потом сходить, да, видать, ей стыдно. Но ты сама виновата. Копию паспорта ей дала, а на договоре не настояла. Её сынок пробил по инету, кто ты такая, и – охренел! Эта свиноматка к нам прискакала и такой хай подняла, какого никто их нас никогда не слышал!

– Кто ж я такая?

Этот вопрос оба полицейских проигнорировали – мол, дурой-то не прикидывайся, сама всё отлично знаешь! Положив руки на автоматы, они настоятельно порекомендовали приступить к сборам.

Наташа их не заставила долго ждать, так как не имела привычки обзаводиться ненужным хламом. Натянув первые попавшиеся колготки, джинсы и свитер поверх футболки с портретом Элвиса, она плотно утрамбовала всё остальное своё имущество в маленький рюкзачок и большую сумку. Вытащив их в коридор, надела ботиночки. Куртку всунула в ручки сумки – свитера было вполне достаточно для апреля. Ей пришлось сморщить носик, чтобы без слёз окинуть квартиру прощальным взглядом. Затем, открыв нараспашку дверь и взяв свои вещи, Наташа бодро сказала двум полицейским, что очень-очень им благодарна.

– Не за что, – был ответ, – автограф не дашь?

– Не дам.

На улице было солнечно. Лёд, подтаивая, сиял невообразимо. На тротуарах образовались большие лужи. Все обходили их по бордюрам, и только девушка с ярко-рыжими волосами и рюкзачком на плечах уверенно шлёпала по воде, таща тяжёлую сумку то в правой руке, то в левой. Наташа думала о щенке. Ещё час назад она говорила самой себе, что её щенок уже появился на свет, и через неделю-другую встреча их состоится. И вот – такие дела. А он был ей нужен, этот щенок. Без него никак не могла открыться новая глава жизни – пусть и не самая яркая, но, бесспорно, самая светлая.