Кучум (Книга 3)

-- Прикажи ворота затворить, -- негромко сказал дер. жавший под руку Федора Иоанновича Борис Годунов, -- а то не дадут душе спокойно отойти...

...Казаки вместе с пленным Мухамед-Кулом прибыли в Москву на второй день после смерти царя. Город бурлил и по главным улицам невозможно было проехать. Пока разыскали Посольский приказ, объяснили кого привезли из Сибири, уже стемнело.

-- Не знаю, куда вас и на постой определять, -- пожимал плечами слегка хмельной дьяк, громко икая, -- не вовремя вы.

-- Мы-то найдем крышу над головой, -- пробасил Иван Гроза, -- а вот этого куда девать, -- указал на ханского племянника, -- не с собой же следом таскать.

-- В монастырь какой, может, попроситесь?

-- Пустят в монастырь с нехристем этим. Держи карман шире.

-- Сами решайте, -- поднялся дьяк, -- поздно уже, а мне еще до дома добираться надобно.

Тогда Иван Гроза нагнулся к мешку, лежащему у него под ногами, порывшись там, вытащил шкурку черно-бурой лисы, кинул на стол. Дьяк сразу повеселел, заподмигивал.

-- С таким богатством вас каждый пустит. Сведу вас к знакомому купцу. Дом у него просторный, определит на постой.

У купца они прожили до самой осени, ожидая, пока о них доложат новому царю и тот распорядится, куда ж девать Мухамед-Кула.

-- Не затем я башкой своей рисковал, когда тебя брал, чтоб так вот бросить, -- втолковывал, выкушав ковш, другой хозяйской браги, заплетающимся языком Иван Гроза сидящему напротив царевичу, -- мне за тебя и награда поди положена царская.

Мухамед-Кул, который по дороге несколько раз порывался бежать, в Москве быстро освоился, пообвык и ходил везде с казаками, разглядывая диковинные наряды горожан, церкви, мосты через реки.

Наконец, Федор Иоаннович принял их, наградил казаков добротным сукном и годовым жалованием, а Мухамед-Кулу объявлено было служить при царском войске и жалован титул князя Сибирского.

ПОЗНАНИЕ ЛЮБВИ

В начале лета Ермак повел казаков на дальнюю сибирскую реку Тавду, где издавна жили могучие племена вогулов. Переговорив с Матвеем Мещеряком и Яковым Михайловым, решили поискать там водный путь на Русь и, если удастся, добраться до строгановских городков, выменять утех на собранные меха свинца и пороха. Оружейные запасы подходили к концу, и все до единого казаки носили с собой снятые с убитых татар луки и колчаны полные стрел.

Всего восемь стругов плыло по извилистой реке, бороздя темные илистые воды, преодолевая завалы вековых деревьев, отбиваясь от встречающих их на берегу вогульцев. С ходу взяли городок князя Лабут-бека. Зарублен в бою князь Пачан-бек, бежала его охрана и без боя сдался городок Чандырь. Тогда к казакам вышел великий шаман всех местных племен и знаками пригласил их идти за ним.

-- Чего это он? Поди заманивает? -- обеспокоились казаки.

-- Ему можно верить, -- отозвался Ермак, пристально вглядываясь в разрисованное охрой лицо шамана. -- А чуть чего, так сабли при нас. Идемте...

Они вышли к большому кургану, обнесенному длинными жердями, украшенному копьями с разноцветными флажками и тряпицами.

-- Тут спят наши вожди, -- объяснили им. -- Шаман позвал вас, чтоб показать как камлать будет.

-- Что значит камлать? -- спросил Мещеряк Ермака.

-- С духами говорить станет, -- ответил атаман. Рядом с курганом разложили большой костер и после того как пламя взвилось вверх, затрещали стволы сухих, сложенных крестообразно деревьев, вогульцы стали бросать пучки сырой травы. Повалил густой дым, казаки закашляли, отодвинулись в сторону.

-- Комаров что ли отгоняют? -- удивился Гаврила Ильин, отмахиваясь от разъедавшего глаза дыма.

В это время шаман ударил в бубен и закружился на месте. Дым окутал его и почти скрыл от глаз окружающих.

-- Где он? -- тряхнул головой Ильин. -- Не видать что-то...

И точно, шаман пропал, будто унесся вверх вместе с клубами темно-желтого дыма. Казаки удивленно подняли головы к небу и тут звук бубна донесся с вершины кургана. Шаман был уже на самом верху, продолжая кружиться, подпрыгивая на месте, приседая.

-- Вот дает! -- шепнул на ухо атаману Гришка Ясырь. -- Как он так?

-- Помолчи. Он все слышит и видит.

-- Ну да?! -- не поверил Ясырь и тут же согнулся пополам, словно кто заехал ему кулаком в живот, испуганно замолчал, озираясь.

Шаман же продолжал свой танец, а к костру вышли еще четверо молодых людей с разрисованными лицами и бубнами в руках. Они стали медленно перемещаться вокруг костра, все ускоряя движение и выкрикивая непонятные слова. Потом один из них взвился вверх и перелетел через костер, а навстречу ему рванулся другой танцор, и они, слегка задев друг друга в воздухе плечами, опустились по разные стороны. Такой же прыжок повторили двое других юношей. Их сородичи начали притопывать на одном месте ногами, ударять в такт ладонями, выкрикивать что-то.

Ермак глянул на казаков. Они тоже не могли удержаться и прихлопывали, подталкивая один другого локтями, завороженно глядя на костер.