Кучум (Книга 3)

Алей вспыхнул. Он давно уже замечал высокомерие Мухамед-Кула, когда разговаривал с ним. И одевался тот не в пример богаче его. Один конь под ним стоил целого табуна, что пасется на отцовских пастбищах. Но, сдержавшись, нашел достойный ответ:

-- Нам с братьями перейдет все, а он... без нашей помощи не сможет удержать и десятой доли того, что даровано моим отцом.

-- Все так, уважаемый патша-улы, но если бы ты попросил отца отдать в твое владение старую сибирскую столицу, Чимги-Туру, то мы могли бы оказать тебе посильную помощь.

-- И в чем? -- взметнулись тонкие брови Алея.

-- Дали бы тебе не сотню, а две, три сотни отборных воинов, чтоб они железной рукой насаждали истинную веру, боролись с идолопоклонниками. Тогда в своих деяниях ты превзойдешь отца, хана Кучума.

-- Истинно так, -- кивнул Карача-бек.

-- Почему вам не поговорить об этом с ханом? -- Алей удивлялся все больше и поглядывал то на Шербети-шейха, то на Карачу-бека.

-- Хан слишком занят своими делами. Я бы сказал, он... -- шейх замялся, подбирая слова, и при этом вынужден был улыбнуться. Алея поразила его улыбка, обнажившая хорошо сохранившиеся, почти как у юноши, зубы. "То опасный человек. Очень опасный", -- мелькнуло в голове. -- Я бы сказал, что хан Кучум мягок к своим подданным. Заботясь о сборе ясака, он забывает о вере и вспоминает о ней, лишь когда это ему выгодно.

-- А надо выбирать что-то одно, -- поддержал шейха Карача-бек, -- или веру, или богатство.

-- Он построил слишком мало мечетей, а может, просто не разрешает бекам строить их...

-- Но это неправда! -- воскликнул Алей. -- Я сам слышал не раз, как он увещевал беков и мурз строить мечети, совершать службу, приглашать муллу в свои селения. Что делать, если сами беки поклоняются двум богам?

-- Ты можешь назвать их? -- Шербети-шейх впился в него взглядом.

-- Да хотя бы... -- начал Алей и осекся, закончил с неохотой, -многие...

-- Я вижу, царевич боится назвать имена нечестивцев. Да, а мы надеялись на твою помощь.

-- Я готов помочь, но не желаю быть доносчиком, -- Алей гордо вскинул голову, но понял, что в любом случае проиграет в споре с хитрым стариком, умеющим все повернуть в нужном ему направлении.

-- Хорошо, хорошо, -- успокаивающе поднял тот руку, -- нам и без того известно, кто готов принять веру пророка, а кто пребывает в заблуждении. Но нам бы хотелось видеть царевича владельцем старой столицы, -- как бы подвел итог разговору Шербети-шейх.

Кучум был удивлен, когда старший сын, после его возвращения с охоты, неожиданно завел разговор о свадебном подарке -- старом городке Чимги-Тура.

-- Да там же одни развалины и почти никто не живет, -- пытался вразумить Алея, который стоял перед ним, набычив голову. Тут же находились и другие сыновья, внимательно слушавшие их. -- Это одно из самых опасных мест. Все, кто приходит с войной из степи, должны овладеть тем городком. Ты еще неопытен и молод...

-- А почему у Мухамед-Кула в несколько раз больше улус, нежели ты выделил мне?

-- Погляди на братьев, -- Кучум старался не терять спокойствия, хотя слова старшего сына его обижали, -- вот Ишим, вот Алтанай, вот Абдур-Хаим, Асманак, Мамыш и Яныш, -- повел рукой в сторону двух близнецов, что были всегда неразлучны, -- скоро придет время и им выделять свои собственные улусы. Если я все отдам тебе, то что останется им?

-- Я не прошу всего. Почему ты не хочешь отдать мне Чимги-Туру, коль говоришь, будто это захудалый городок и самый опасный.

-- Потому и не хочу! -- вспылил Кучум. -- У меня другие планы, и не пришло пока время говорить о них. Все! -- и он торопливо вышел наружу, боясь не справиться с накипающим гневом внутри.

"Нет, определенно, -- думал он, вышагивая вдоль обрыва и всматриваясь в дальний иртышский берег, -- кто-то подговорил Алея просить именно Чимги-Туру, а не другой городок. Кто научил его? Зачем они хотят поссорить отца с сыном? Зачем?"