Куда глаза не глядели

– Да ну?! Из Залужанска, в таком камзольчике, да налегке?! Что-то ты темнишь. Или ты принц какой-нибудь странствующий, или разбойник. А на разбойника ты не похож. Хозяин наш похож, но не о нём сейчас речь. Так ты кто по жизни-то?

– Художник, – эта ложь на самом деле была почти что правдой: Пеон, действительно, брал уроки живописи и даже не раз удостаивался похвалы самого профессора Золотобуха.

– Ну, это, скажем, не профессия. Такое много кто про себя заявить может. Даже я вот, к примеру.

– Рисую я. За деньги. Людей. Художник-портретист.

– Это другое дело. А ты чего же из Залужанска-то своего уехал? Всех там нарисовал уже, что ли?

– Учиться уехал. Квалификацию повышать. В имскую Академию.

– Ишь ты! Ну и зачем тебе сдался этот Имск?! Чего тебе там такого хорошего повысят? – отвечая односложно, Пеон рассчитывал поскорее истощить любопытство назойливого соседа, но с последним ответом явно не угадал. – Я вот как считаю: всё, что художнику нужно – это талант. И натура. Вот у натуры-то и учись. И никуда для этого ездить не надо. Или там, в Академии, люди какие-то особенные? Учебные, специально для рисования?

– Вообще-то, да. Так и называются – натурщиками…

Пеон, поняв, наконец, что выспаться сегодня не судьба, сел на кровати и протёр глаза. Принесённый нелёгкой однокомнатник на вид вполне соответствовал своему голосу: крепкий, жилистый мужчина лет тридцати с небольшим, одетый просто и безвкусно, зато практично. Рука с коротко оструганными ногтями, сжимавшая кружку, наверняка была тяжёлой. А лицо, вылепленное с грубоватой небрежностью и к тому же украшенное парой глубоких шрамов, казалось бы суровым, если бы не широко оттопыренные уши.

– Вот это, наконец-то, правильное поведение. Давай, поднимай ёмкость. И не беспокойся ты попусту – мне тоже с утра в дорогу, сам понимаешь, так что вот кувшинчик оприходуем – и на боковую. Тебя как зовут?

– Пеон, – имя своё, не слишком редкое, король не счёл нужным изменять, умолчал только о порядковом номере.

– А меня – Ястреб. Ну, значит, будем знакомы.

Пеон, как полагается, в первый приём опорожнил полкружки.

– Ну, и как? Ведь неплохое же здесь пиво, верно?!

– Неплохое. Хотя, на мой вкус, горьковатое.

– Зато не кислое. Так вот… ну, научат тебя, как правильно натурщиков этих рисовать, а живых людей изображать ты тем временем разучишься. И кто ты после этого будешь? Да никто, и звать тебя никак.

– Вот уж не думал, что повстречаю здесь дипломированного искусствоведа.

– Ха! – Ястреб почувствовал иронию, но смущаться и не подумал. – У меня, чтоб ты знал, такая школа за плечами, что никакие дипломы не заменят. Ты такого и не знаешь, что я повидал. Да лучше тебе такого и не знать. Так что ты со мной лучше не спорь, а слушай и воспринимай правильно.

Пеон, назвавшись простолюдином, был готов стоически переносить простецкое обращение, но не до такой же степени!

– Само собой, что в целом твой жизненный опыт богаче моего. Но согласись, что опыт бывает разным. И есть всё-таки вещи, в которых я разбираюсь лучше…

– Опыт, – Ястреб сделал выразительную паузу, разливая по новой, – если он, конечно, правильно усвоен, позволяет смотреть в самую суть вещей. А суть у всех вещей одна и та же. Но понимание этого факта приходит тоже с опытом. Ну что, осознал свою неправоту?

– Да как-то не очень.

– Это у тебя тоже от недостатка опыта. Ничего, я сейчас на примере объясню. Вот знавал я одного астролога-самоучку. Он, наверное, всего один такой на свете и был: гадание по звёздам – это ведь, чтоб ты знал, наука серьёзная, ей по много лет в университетах обучаются. Зато, когда выучатся – могут уверенно предсказывать что угодно в любое время суток, и даже вообще никогда глаза к небу не поднимая, по одним только расчётам. А этот парень, – Поленом его звали, – сам в своей деревне до всего дошёл, по наитию да по книжкам, что продаются на ярмарках. И поэтому ему обязательно нужно было сначала поглядеть на звёзды своими глазами (телескоп он тоже на ярмарке купил и доработал не без помощи кузнеца). Лишь тогда он мог задавать звёздам вопросы, а они ему нашёптывали ответы.

Метод, конечно, дикарский, но ему позволял достигать исключительной точности предсказаний. А главное – конкретности. То есть, к примеру, вместо «привычные, казалось бы, действия могут привести к неожиданным последствиям» – «не ходи сегодня в кабак, не то напьёшься в хлам, начнешь всем хамить и получишь по морде».

Со временем Полено прославился в местном масштабе, начал пользоваться уважением земляков. Ни одно важное дело не затевалось без его консультации. Да только какие там, в провинции, могут быть важные дела – одни только свадьбы, посевы, мелкие торговые сделки… а ему вдруг захотелось настоящего размаха.