Куда глядят глаза василиска

— Твои готовы?

— Как обычно, мой принц.

— Не вздумайте на самом деле причинить ему вред. Только пугать. Но уж это ты, я надеюсь, выполнишь художественно.

Леший ухмыльнулся, показав гнилые желтые клыки.

— Я рад стараться и без приказа, принц. Но этого мы прогоним по всей программе. Но почему, принц, вы хотите оставить его в живых?

— Ожидание смерти — хуже смерти, — поговоркою ответил Рэй, и леший радостно кивнул. — Я хочу… — Рэй попытался усмехнуться, но глаза его подвели. — Он сделает это сам, потому что ожидание будет невыносимым.

Это ожидание. Ему хотелось поставить перед Амальриком зеркало, которое отразит на него самого грехи его жизни, совершенные «на благо» избранного народа. Голодная нечисть в выстывшем лесу — это за него самого. И ожидание смерти вместо смерти — это за Сэсс, которая была для него как… ну, настоящей-то матери у него не было никогда. Да и смешно было бы так думать о той, кто старше на восемь лет.

Глава 13. ИГРЫ СЫТОГО КОТА

Добравшись до леса, Амальрик первым делом стянул и так уже в клочья изодранную ночную сорочку и попытался превратить ее в нечто более функциональное. Один лоскут он обернул вокруг бедер, двумя другими обвязал ноги, чтобы уберечь их от ран: кругом в избытке валялись разные острые сучки, а под слоем опавших листьев таились щербатые камни. Что бы там ни говорил принц, прежде всего он попытается выбраться из леса.

Амальрик прикинул по памяти протяженность леса и покачал головой. За оставленное ему время отсюда до границы не добраться. Но попытаться стоило. Он не из тех, кто, сжавшись в углу, покорно ждет исполнения приговора. Его народ искони был лесным, и лес ему — дом родной. Все необходимые для выживания, хотя и утраченные за тысячу лет власти, что он провел во дворцах, замках и укрытиях, навыки записаны в его генетическом коде.

Он обвел глазами окружающую местность, отыскивая ориентиры.

Солнца не было, и это существенно осложняло его задачу: деревья, безлистные, застывшие вокруг него, как скелеты в хороводе Смерти, казались одинаковыми. Черные, с искривленными узловатыми сучьями и корой, сплошь покрытой шишковатыми наростами. Мертвый лес. Яркий ковер под ногами. Амальрик прикинул, сколько лет назад осыпались эти листья. Гниение не коснулось их. Вот уж поистине была хорошая работа. И все же он, как эльф, как представитель народа, исстари находящегося в дружбе со всем растительным и животным, помощи должен искать именно здесь.

— Лес, — сказал он, озираясь, — я эльф, и я нуждаюсь в твоей защите. Прошу тебя, укажи мне кратчайший путь к границе, и, клянусь принадлежностью к своему народу, я не забуду услуги.

Насколько он знал, подобная просьба в любом ином лесу Волшебной Страны не осталась бы без ответа: флора прислушивается к голосам эльфов. Но тут не шелохнулась ни одна ветка, и не был подан ни один знак, указывавший, что лес услышал его. Возможно, он был совсем мертв?

Холод давно пробирал его до самых костей, и Амальрик тесно обхватил себя за плечи. Мороз, казалось, поселился в костном мозге и шел изнутри. С этим надо было что-то делать. Он развернулся спиной к Поляне Источника, откуда пришел, и побежал прочь от нее, стараясь твердо придерживаться выбранного направления.

Сперва на него навалились все неприятности, связанные с сидячей работой: одышка, сердцебиение, колотье в боку. Но все это было преходяще и вполне уравновешивалось чувством возвращения в мышцы живительного тепла. Члены становились все более гибкими, неприятные ощущения сглаживались, дух воспарил, а быстрое движение дало ему иллюзию свободы.

Время от времени за его спиною или сбоку, видимое лишь уголком глаза, что-то срывалось с деревьев и с шумом проносилось мимо. Он предположил, что это — ушастые летуны, шпионящие за его передвижением и доносящие охотникам о его местонахождении. Пусть следят. Бежать лучше, чем сидеть на месте, медленно окоченевая, тем более, что каждый шаг, уносящий его от Поляны, мог быть рассмотрен как шанс. Амальрик был почти уверен, что и сам принц сидит сейчас за палантиром с кружечкой бодрящего кофе и наблюдает за его метаниями, как сытый кот за мышью, высчитывая час, когда сможет спустить на него свою свору. Амальрик не позволил этой мысли парализовать свою волю и продолжал бежать.