Куда идем мы… - 2

– Так я же не спорю, – покладисто согласился старик. – Может, ты и великий герой и сможешь ее одолеть. Вот только за все платить надо. И за это победу тебе тоже заплатить придется. Дорого.

– Дед, а ты не каркай и меня не пугай, – обозлился Псих. – Мы монахи. Нам зло уничтожать положено. Людей от зла спасать.

– Ну тогда уничтожай, – легко согласился дед. – Вот прямо завтра с утра идите и уничтожайте. Ладно, спать пора, время позднее.

– Хорошо, дед, на последний вопрос только ответь, – попросил Псих. – В чем ее сила, можешь мне сказать?

Старик долго смотрел на Психа и молчал. Псих уже решил было, что ответа не будет, но дед наконец глухо проронил:

– В любви, – и после паузы добавил. – В мире, где правят горе и зло, любовь – страшная сила.

И тут же сказал, как отрезал:

– А теперь – спать!

Где-то в Сретенском секторе

Забайкальской локации.

52°06′ с. ш. 116°91′ в. д.

Земля Госпожи Белые Кости ничем не отличалась от других территорий – разве что полным отсутствием человеческого жилья. Отряд шел и шел, но не то что сел – хуторов не попадалось.

Потом начались странности. Псих почувствовал, как на него волной накатило какое-то странное раздражение, которое сменила беспричинная радость, чтобы в свою очередь уступить место неясной тоске.

Обезьян насторожился.

С его путниками тоже творилось что-то неладное. На лице Четвертого появился румянец, Жир же вдруг ни с того, ни с сего яростно засопел. Только по бесстрастному лицу Тота невозможно было понять – одолевают его какие-нибудь страсти, или нет?

– Я не понимаю, почему мы должны голодать! – вдруг раздраженно сказал Четвертый. – У нас были средства, у нас всегда есть возможность заработать денег – и я не понимаю, как так получилось, что у нас в данный момент ни денег ни копейки, ни еды ни крошки? Я голоден! Я хочу есть! Что мне делать?

– Это потому что у нас завхозу пофиг. – охотно поддержал тему Жир. – Он у нас выше забот о хлебе насущном. Он же у нас великий. И сам он великий, и враги у него великие, и деревья вековые он валит за нефиг делать. Что ему какая-то презренная еда? Он выше этого.

– Псих! – требовательно сказал Четвертый. – Псих, я хочу есть.

– Вообще-то эту реплику обычно произносит Жир. – хмыкнул Псих.

– Это не смешно, Псих! – юноша покраснел еще сильнее. – Тебя никто не заставлял брать на себе обязанности завхоза. Но если уж ты их взял на себя – это целиком твой косяк. Давай думать, как решить проблему.

– Как ты ее решишь? – взвился Псих. – Здесь никакого жилья в окрестностях, негде еды добыть. Вот разве что грибочков тебе пособирать могу. Грибной супчик тебя устроит?

– Устроит, – ледяным голосом сказал Четвертый.

– Ты только грибочки перед закладкой в котел проверь, – посоветовал свин. – Он сейчас злобный, с него станется и мухоморами нас покормить.

– А что значит «нас»? – удивился Псих. – Я думал, мы вместе грибы собирать пойдем. Вон, во Франции свиней специально для поиска трюфелей дрессируют.

– Во Франции, может, и дрессируют! – не стал спорить свин, усаживаясь на травку. – А здесь, в Даурии, свиньи целый день вещи таскают, пока разные обезьяны налегке скачут. Поэтому сейчас свиньи отдохнут, а обезьяны соберут всем грибов на ужин.

– А ты не забурел ли, рыло поросячье? – с обманчивой тихой вкрадчивостью поинтересовался Псих.

– Пускай старший рассудит! – развел руками Жир. – Глава группы у нас Четвертый. Как он скажет, так и будет.

– Жир прав, – тут же сказал Четвертый. – В любом случае кому-то надо остаться меня охранять – помнишь же, что дед про демона говорил. А ты устал меньше всех – они действительно вещи тащили, а ты налегке шел. Значит, тебе и идти за грибами.

– Ну ладно, – не стал спорить Псих и пристально посмотрел на спутников своими огненными глазами. – Ждите здесь, я скоро вернусь.

И, прихватив котелок, он скрылся в лесу.

В ожидании обезьяна монахи болтали – но как-то очень странно беседовали. Четвертый все время ныл о том, какой он голодный, Жир же сидел мрачнее тучи и методично перечислял обиды, которые нанес ему Псих. Никто из них не слушал и не собирался слушать друг друга – им требовалось лишь слить свое раздражение наружу, в не внимать сетованиям других. При этом ни Четвертому, ни Жиру их поведение, в отличие от Психа, вовсе не казалось странным.

– Кто-то идет! – вдруг сказал Тот.

Действительно, по направлению к расположившимся на отдых монахам по тропинке двигалась явно человеческая фигурка.

Жир встал и подхватил грабли.

– Тот, присмотри за Четверкой. Пойду-ка я посмотрю, кто это к нам пожаловал. – распорядился свин и двинулся навстречу путнику.

Вскоре стало понятно, что к ним приближается молодая красивая девушка лет семнадцати-восемнадцати. Свин, разумеется, немедленно распушил хвост, и затоковал как тетерев, именуя гостью не иначе как «красавица». Та, впрочем, охотно поддерживала разговор, между делом рассказав, что их хутор к западу отсюда, что она младшая дочь и потому живет с родителями, и мужа ей нашли такого, который вошел в семью…