Куда идем мы… - 3

Шапка в блистающих звездах переливалась на нем,
Так она дивно сверкала, словно горела огнем.
Был он в пурпурной рясе, из-под которой видны
Были узорные туфли и бархатные штаны.
Пояс из самоцветов радугой играл,
Жаркой полосою стан его обвивал.
Крепко в руке держал он свой волшебный крючок,
Чье острие шевелилось, как пламени язычок.
Из-под бровей косматых прямо смотрел в упор,
Точно у феникса-птицы, яркий и ясный взор.
Цвет его уст спелый напоминал гранат,
Зубов его крепких, белых виден был ровный ряд.
Медью и бронзой сияла рыжая борода,
Словно с лица стекала огненная вода…
Весь он, от звездной шапки до туфель из алой парчи,
Казался пронизан светом, словно костер в ночи.

– Это ты называешь себя «Великий мудрец, равный Небу»? – закричал он Психу.

– Нет, – замотал головой обезьян. – Я не называю себя Великий мудрец, равный Небу. Я и есть Великий мудрец, равный Небу. И я пришел попросить тебя об одолжении – мне нужно немного воды из твоего источника, чтобы избавить моих друзей от беды. Позволь мне набрать ее!

Но хозяин пещеры как будто не слышал просьбы.

– Знаком ли тебе демон по имени Красный ребенок? – продолжил орать он.

– Да, знаком, – не стал отрицать Псих. – А вы с какой целью интересуетесь?

– Потому что это мой племянник, сволочь ты эдакая! – не сдержался и перешел на ругань хозяин. – Я родной брат самого Князя по прозвищу Великий мудрец, усмиряющий небо. И мне донесли, что какая-то мартышка, называющая себя «Великий мудрец, равный Небу», хотя все ее зовут просто Псих, погубила моего племянника. Я долго искал тебя, чтобы отомстить, но ты, придурок, сам пришел ко мне! Муа-ха-ха!

– Ну, во-первых, не погубил. – спокойно ответил Псих. – Племянник твой жив-здоров, буддизмом увлекся, очень хорошую карьеру в клане Штанских делает. Вот увидишь – он еще нас всех продаст и купит!

– Не морочь мне голову! – завопил Водяной Повелитель. – Что, по-твоему, лучше: быть рабом Штанских с ошейником ниже головы или быть князем в собственных владениях? Поганец ты эдакий, еще и врешь мне! Вот я сейчас порву тебя своим багром!

Он попытался зацепить обезьяну за ногу своим оружием, но Псих спокойно отразил удар и, не меняя выражения лица, продолжил:

– А во-вторых, собрался мстить так мсти. Мне же лучше. Больше воды наберу.

На этом дебаты закончились и началась драка. Противники бились довольно долго, но в потом стало окончательно ясно, что хозяин пещеры в воинских умениях уступает бродячему монаху и долго биться на равных не способен. После этого на лице Психа появилась очень неприятная улыбка.

– Знаешь, в чем твоя первая проблема, Водянистый? – сказал он, усиливая натиск. – В том, что, не обладая боевыми талантами брата и племянника, ты ведешь себя так же борзо, как они. Допускаю, что раньше это прокатывало, потому что они приходили тебе на помощь, но нонича – не то, что давеча! Нынче твой племянник отправился служить, и служить ему еще как медному котелку. Что же до брата, то о Говядине давно никто не слышал, я специально узнавал.

– Врешь ты все! – закричал его противник. – Брат жив и здоров, мы с ним недавно виделись и про тебя он в курсе. Однажды он встанет на твоем пути, мерзкая ты макака!

Выкрикнув эти слова, он неожиданно юркнул в Пещеру Источника и с громким стуком захлопнул за собой дверь.

Псих подошел к двери, и с размаху ударил железным посохом в самый центр. А потом приложил дверь посохом еще три раза, уже прицельно – в район замка и петель. Цокнул языком, покачал головой и буквально десятью ударами вынес дверь.

– А знаешь, в чем твоя вторая проблема, братан Говядины? – спросил он в пустоту, заходя внутрь. – Ты слишком жадный. Ты не то что мне водички – ты даже на нормальную дверь потратиться пожалел. Теперь у тебя нет двери, и водички станет меньше не на кружку, а на пару литров.

Псих извлек из пространственного кармана объемистую фляжку и, запустив впереди себя светляк, двинулся по коридору, выглядывая впереди колодец и мурлыкая под нос «Раз-два-три-четыре-пять, знаете наверное, раз-два-три-четыре-пять, жадность это скверно…».

Вскоре он вышел к колодцу. Все еще напевая «за гвоздики и за астры не желал платить пиастры», он подошел к вороту и собрался было спустить ведро в колодец.

Но вдруг рухнул на ровном месте.