Куда исчезают поклонники?

– Разумеется.

– Некоторые отделы относятся к этому спустя рукава, занося в досье лишь самые общие сведения о человеке. Но тебе повезло, Лев Илларионович работал в таком месте, где отслеживался каждый его шаг.

– Да, понятно.

– Таким образом, туда занесены имена всех его родственников, внебрачных детей, их адреса и прочее. Записывать будешь?

– Да. Уже пишу!

Вначале дед продиктовал имена тети Раи и дяди Толи, подчеркнув, что эти дети не были официально признаны отцом, но тем не менее являлись его отпрысками, никаких сомнений в этом быть не может. Во всяком случае для сведущих людей не может. Потом он продиктовал адрес сестры Льва Илларионовича в Вологде – матери Варвары Сергеевны. Все эти имена были знакомы Марише. И она почувствовала легкое разочарование.

– И, наконец, есть еще один человек, – произнес дед. – Личность весьма интересная.

– Женщина? Постоянная любовница? – спросила Мариша, уверенная, что дед сейчас назовет имя Викиной бабушки. – Тоже имела от Льва Илларионовича ребенка?

– Нет. С чего ты взяла? Это мужчина.

– Мужчина?

– Родной брат Льва Илларионовича. Эрнест Илларионович.

– У старика был еще и брат? – удивилась Мариша.

Ее удивление было вполне закономерным. Ваня подробно объяснил ей, что близкой родни, кроме Льва Илларионовича, у его матери не имелось. А тут всплывает еще один родной дядя. И почему же Ваня умолчал о нем?

– Все очень просто. Этот Эрнест был, что называется, паршивой овцой в стаде. Еще во время войны, будучи сопляком и молокососом, он привлекался к суду за мародерство и спекуляцию.

– А что он сделал?

– Ограбил аптеку, в которую угодил снаряд, и начал торговать ворованными лекарствами из-под полы. Подозреваю, что от расстрельной статьи (во время войны подобные преступления зачастую карались смертью) его спас не столько юный возраст – расстреливали людей и помоложе, – а вмешательство брата или его могущественного тестя.

Однако, уйдя от пули, Эрнест не торопился взяться за ум. Напротив, он продолжал двигаться по преступной стезе. Серьезных преступлений, грозящих ему смертной казнью, он более не совершал. А если и совершал, то умудрялся не попадаться. Но вот по статье о спекуляции он садился в тюрьму еще два раза.

Возможно, что в настоящее время предприимчивость этого человека принесла бы ему неплохие барыши. И он слыл бы не спекулянтом и преступником, а ловким коммерсантом и бизнесменом. И нажил бы своими талантами не тюремный срок, а весьма приличное и легальное состояние. Но это сейчас. А тогда, в советский период нашей страны, он для всех оставался преступником, человеком с криминальной репутацией. И семья поспешила отказаться от такого родственника.

Даже родная мать отказалась считать его своим сыном. Лев Илларионович тоже публично отрекся от брата. И, видимо, его сестра в Вологде последовала примеру матери и брата.

– Таким образом, родственные узы между ними прервались, – произнес дед. – Но сейчас я подумал, а вдруг обиженный на родню брат Льва Илларионовича задумал месть?

– А он жив?

– Он был младший в семье. Так что все возможно.

– Дедуль! А у тебя есть его адрес?

– Могу назвать тебе его последний адрес, по которому он был зарегистрирован в 1961 году. Возможно, он и сейчас живет там. А может быть, давно уехал.

– А где это?

– У вас в Питере.

– Ого!

– Вот я и подумал, раз два брата жили в одном городе, любви друг к другу не питали, один преступник, другой вполне обеспечен, не мог ли один брат покуситься на жизнь другого? Как ты считаешь?

Мариша считала, что ей нужно срочно, просто срочно мчаться к этому Эрнесту Илларионовичу и разговаривать с ним. А дальше будет видно.

И, положив трубку, Мариша выскочила из дома. Она уже и забыла о своем похвальном намерении стать образцовой хозяйкой. Какое уж тут мытье полов, когда на горизонте замаячил очередной претендент на роль убийцы! Тут уж не до пыли на шкафах. Лежала все эти месяцы, никому не мешала. И еще немного полежит. Ничего страшного.

Глава 18

Дом, в котором проживал Эрнест Илларионович, был самой обычной пятиэтажной «хрущевкой». Во многих районах города эти дома предназначались на снос. И, между прочим, очень правильно. Состояние труб и канализации в них было просто плачевным. Так что администрация ничего не теряла, стараясь списать со своего баланса убыточные дома.

В равной степени и обитатели этих домов спали и видели, как бы их переселили куда-нибудь, пусть даже и далеко, но в нормальные квартиры, где не будет плесени на стенах, отвратительного запаха канализации из подвала и прочих бытовых неурядиц.

Но гарантии, что «хрущевки» будут снесены в ближайшее время, никто их жильцам не давал. Для начала должен найтись застройщик, которого бы настолько привлекла территория для будущей застройки, что он решился бы расселять за свой счет всех обитателей старых домов.

Мариша, открыв дверь подъезда, даже зашаталась от жуткого запаха. Пахло не лучше, чем в общественном туалете. Мимо побледневшей девушки как раз спускалась старушка с облезлой болонкой на поводке. Старушка и собачка одинаково сочувственно взглянули на Маришу. И старушка сказала: