Куда исчезают поклонники?

– Мне нужно забрать кое-что из бабкиных вещей. Нет, ерунду. Альбом со старыми фотографиями. Ах, вы не в городе. Но что же делать? Бабка мне все уши прожужжала. Сами понимаете, старый человек. У нее свои капризы. Если я вернусь без альбома, она или заболеет, или устроит так, что мы все взвоем. Да, да, понимаю, что вы платите деньги. Но бабка пригрозила, что если я не привезу ей этот проклятый альбом, она сама за ним поедет. И еще бухтела, что сама теперь хочет жить на своей квартире. А что? Имеет право. Сами понимаете, чем это для вас может обернуться.

Под угрозой выселения строптивые жильцы нехотя дали свое согласие. И Мила, проявившая чудеса дипломатии, заверила их, что прерывать отдых и приезжать не надо.

– Ключ от квартиры у меня есть. А что касается альбома, так я знаю, где его искать. Все старые бабкины вещи мы сложили в один шкаф. Да, в тот самый. Так что я ваши вещи даже не трону. Только в шкафу посмотрю, и все.

Наконец вопрос с жильцами был улажен. К этому времени три девушки уже стояли у двенадцатиэтажного дома. Очень большого и густонаселенного. Судя по облупившимся окнам и разномастным застекленным лоджиям с развешенным за грязноватыми стеклами бельем, тут жили далеко не самые богатые люди.

– Домик так себе, – согласилась Мила. – Но по сравнению с нашим – это просто дворец!

Дворец оказался двухкомнатной квартирой. Слегка запущенная, но с довольно просторной кухней и большими изолированными комнатами. Прихожая с холлом тоже приятно радовала глаз. В общем, по меркам советских времен эта квартира могла считаться очень даже хорошей.

Мила ориентировалась в ней прекрасно. Едва войдя, она сразу же направилась в дальнюю комнату, где в углу стоял огромный старый шкаф. Выглядел он, прямо сказать, не ахти. Лак на нем местами был поцарапан, местами растрескался, а местами вовсе отвалился или был кем-то отковырян. Но сам по себе шкаф большой, просто огромный.

– В него мы все бабкины вещи и утрамбовали. Конечно, теперь трудно понять, что и где лежит. Но искать бумаги надо именно здесь. Больше им быть негде!

Сначала девушки думали, что дело яйца выеденного не стоит. Но, заглянув в шкаф, несколько приуныли. Куда там Викиной кладовке или антресолям, с которых грохнулся Славка! Шкаф неизвестной им бабки был так плотно забит, что вещи приходилось не вынимать, а буквально выковыривать из него. Задняя стенка была сделана из фанеры и прибита мелкими гвоздиками. Так вот теперь фанерная стенка выгнулась почти барабаном под давлением запихнутых в шкаф вещей. И не отваливалась только благодаря тому, что шкаф стоял у капитальной стены и упирался в нее.

– Зачем же вы все это хранили? – пыхтела Вика, вытаскивая из шкафа мешки со старыми чулками, потрескавшиеся от времени кожаные саквояжи, немодные сумки с разлохматившимися ручками и какие-то книги с потрепанными, словно зубами пожеванными, уголками.

– Так бабка не давала ничего выкидывать. Вы бы слышали, какой тут скандал разгорелся, когда мы ее к нам переселяли! И дед Эрнест на ее сторону встал. Дескать, бабка на голову уже слаба, нечего старого человека лишний раз нервировать. Раз говорит, что эти вещи ей нужны и ничего выкидывать нельзя, значит, так оно и есть.

Одним словом, все, что было в тумбочках, на полках и в других шкафчиках в квартире, Мила запихнула в один шкаф. Ей это удалось, но с каким трудом!

– Вы бы меня тогда видели. Я глазам своим не поверила, когда дверцы закрылись. Села прямо на пол, да так и сидела.

– Думаешь, жильцы не заглядывали в этот шкаф?

– Шутите?! Тут же один старый мусор. Зачем он им?

Дело продвигалось медленно. Ведь каждую вещь следовало рассмотреть. А вдруг именно она и есть второй ключ к тайнику с бумагами?

– Не верю, чтобы бумаги просто так лежали тут. Слишком это было бы просто.

День уже клонился к вечеру, когда Мила наконец извлекла из шкафа какую-то картонную папку.

– Не может быть! – кинулись к ней подруги.

– Это она?

– Мила! Открывай скорей!

Трясущимися руками Мила дернула за тряпичные завязки на папке. Та открылась. И перед глазами трех девушек появились исписанные мелким, почти бисерным почерком листы бумаги.

– Этот почерк я знаю, – прошептала Вика. – Этим почерком были написаны письма, которые я нашла у моей бабушки! Это почерк Льва Илларионовича!

– Значит, мы нашли его бумаги. Ура!

Но Мила уже разложила бумаги на полу.

– Смотрите, тут и фотографии есть. Ой! А я знаю этого человека! И этого тоже!

– А это знаменитый артист.

– А это эстрадный певец!

– Его вообще вся страна знает!

– Господи, а что тут на этих фотографиях!

Некоторое время девушки молчали, разглядывая известного композитора и мецената, всеми уважаемого пожилого человека, который лихо отплясывал джигу в обществе двух юных красоток. И все бы ничего, ну пляшет человек, весело ему. Но и композитор, и пара красоток были абсолютно, совершенно голыми.

– Девчонки, – прошептала Вика, – значит, это все правда! Тут собран компромат на всех этих известных людей, который Лев Илларионович набрал за свою жизнь!

– Ой, а это кто? – пробормотала Мариша. – Неужели сам...