Куда мудрец боится и ступить…

Но, обшарив карманы, Мерфи обнаружил, что у него остался только один четвертак. Вот невезение!.. Потом он посмотрел на стоявшую рядом телефонную будку. Незнакомец говорил только с телефонисткой… Почему? Зачем кому-то могло понадобиться выходить из дома в такую погоду просто для того, чтобы узнать месяц и год?

Ладно, не важно. Главное, этот странный тип оставил свои деньги в окошечке сдачи. Наверное, так замерз, что ему было не до того, а может, просто забыл. И поскольку вызов стоил ровно двадцать пять центов, в окошечке возврата могло остаться достаточно мелочи, чтобы Мерфи мог позволить себе «Спрайт».

Перейдя к будке, Мерфи сунул палец в щель «Возврата монет». Ну, конечно, — два десятицентовика и никель! Он быстро выковырял монеты из щели и, позванивая ими в кулаке, вернулся к торговому автомату. Опустив в прорезь свой четвертак, он уже собирался бросить туда же один из найденных им десятицентовиков, но вдруг остановился.

Это был не обычный десятицентовик. Это был «меркурий».

Десятицентовика с головкой бога торговли на аверсе Мерфи не видел с тех пор, когда учился в начальной школе.

Он раскрыл ладонь и поднес ее к свету. У него на руке лежал еще один «меркурий» и пятицентовик с изображением бизона.

Могло ли это быть простой случайностью? Вряд ли. Вероятность случайного совпадения была настолько мала, что Мерфи сразу же отмел это объяснение как невероятное. К тому же все три монетки выглядели совершенно новыми.

Может быть, этот мужчина — нумизмат? Странный, однако нумизмат… Нумизмат, который не может позволить себе пальто и приличный костюм, но разбрасывается новенькими «меркуриями» и «бизонами». А может, это тот слегка комичный тип рассеянного коллекционера, который опускает в автомат бесценные монеты, чтобы позвонить телефонистке и спросить у нее, какое сегодня число?

И неожиданно ему вспомнились слова Гарри Камиски, сказанные в «Снегире» прошлым вечером.

16 января 1998 года Пятница, 18:48

Действуя с предельной осторожностью, чтобы ненароком не выключить коммуникатор, Фрэнк закрыл его и засунул в карман рубашки, потом потуже стянул на груди лацканы пиджака. Ветер на вершине холма был особенно сильным, и холод пробирал его буквально до костей. Замерзшие ноги плохо слушались, а чтобы не стучать зубами, ему пришлось изо всех сил стиснуть челюсти. Несколько раз Фрэнк останавливался, чтобы потопать по асфальту и попытаться восстановить кровообращение в пальцах ног, но согреться никак не удавалось.

— Надо спешить, — шептал он, беспокойно поглядывая на тусклочерное небо. — Быстрее, быстрее…

Не только холод заставлял его нервничать. Случайная встреча с местным жителем настолько напугала его, что он чуть было не забыл о своей главной задаче. Ему пришлось сделать над собой сознательное усилие, чтобы загрузить точную дату в память своих фальшивых очков. Фрэнк чувствовал, что мужчина, появившийся у магазина, чтобы купить баночку газировки, проявил к нему повышенный интерес, который нельзя было объяснить характерным для конца двадцатого века любопытством. Конечно, он мог жить в одном из ближайших домов, но у Фрэнка были все основания подозревать, что это не так.

Впрочем, теперь это не имело особого значения. Мец, скорее всего, уже стартовал с озера; стоит ему подняться на достаточную высоту, и он легко найдет Фрэнка по сигналу включенного коммуникатора.

Подумав об этом, Фрэнк снова посмотрел в небо, хотя и знал, что Василий, скорее всего, снова включил «хамелеон», и он ничего не увидит до самого последнего момента.

— Эй, послушайте!.. Кто вы такой?

Голос, раздавшийся за его спиной, был задыхающимся, прерывистым, словно после быстрого бега, но Фрэнку он показался знакомым. Круто повернувшись, он посмотрел назад.

— Я спрашиваю, кто вы такой?

Голос принадлежал человеку, которого он встретил у магазина. Фрэнк напряг зрение и наконец сумел рассмотреть его в темноте. Он с трудом поднимался вверх по склону в нескольких метрах от него.

— Уверяю вас, сэр, вы ошиблись. Мы никогда с вами не встречались, — спокойно сказал Фрэнк. — Я живу здесь, и…

— Я в этом очень сомневаюсь. — Незнакомец наконец остановился. Наклонившись вперед и упершись руками в колени, он жадно хватал ртом морозный воздух. Должно быть, всю дорогу он пробежал бегом.

— Никто… не живет здесь… зимой… — пробормотал он. — К тому же у местного жителя… должен быть свой телефон.

— У меня его нет, — ответил Фрэнк, лихорадочно соображая, как быть. «Оберон» должен был появиться здесь с минуты на минуту, и он не мог допустить, чтобы человек двадцатого века стал свидетелем его отлета. — Я пользуюсь платным телефоном-автоматом, чтобы сэкономить деньги.

— Ага… Я так и понял. — Послышалось негромкое бренчание мелочи. — Такие деньги не грех и поэкономить.

Фрэнк почувствовал, что, несмотря на мороз, его лоб покрылся испариной. Для путешественника во времени это была грубая ошибка.

Хронокосмический исследовательский центр специально обучал своих исследователей не допускать подобных промахов.