Куда мы, папа? (сборник)

Изо всех сил стремясь мне помочь, доброжелатели подарили мне книжечку. С голубой обложкой цвета незабудок. На ней рисунок в стиле Пейне[26] – деревце и птички. Название говорит само за себя: «Как победить скорбь?» Подзаголовок еще лучше: «Оставить печаль и научиться жить снова». Автор Анн Анселен Шютценбергер, «психотерапевт с мировой известностью, ведет групповые занятия психодрамы».

На первых страницах дана таблица разных видов стресса. Потеря супруга или супруги оценивается в сто баллов, а значит, пережить такой стресс тяжелее всего. Хотя параметры странноватые: 73 балла тому, кто разводится, 63 балла тому, кто попадает в тюрьму, 11 баллов тому, кто нарушает закон. Я собой горжусь, у меня высший балл. Интересно, а тот, кто нарушит закон десять раз и получит 110 баллов, окажется несчастнее того, кто потерял жену?

Да и вообще, человек может одновременно переживать несколько печалей. Вдруг кто-нибудь потеряет жену и плюс к этому нарушит закон? Складываем баллы. «Двести баллов – крайне тревожный сигнал. Сорок девять процентов из тех, кто набрал 300 баллов, тяжело больны или являются жертвами несчастного случая».

Текст порой потрясает почти поэтическим пафосом: «Любая смерть или потеря – ребенка, брата, сестры, груди, руки, ноги, почки, а также выкидыши и даже утрата собаки или кошки (не будем принимать в расчет запропастившуюся связку ключей) – это непоправимая утрата, печаль, которая может остаться с нами навсегда. (…) Человек становится уязвимым перед болезнями, несчастными случаями, инфекциями. Как показывают исследования, вдовцы нередко умирают следом за супругой в тот же год».

Если хорошенько все подсчитать, мне осталось жить максимум девять месяцев.

А на случай, если в течение этого времени мне станет плохо, книга дает отличный совет: «Медленно делайте вдох и выдох и, словно молитву, спокойно повторяйте:

С каждым днем, что бы ни происходило, я чувствую себя все лучше и лучше.

С каждым днем, что бы ни происходило, я чувствую себя все лучше и лучше.

С каждым днем, что бы ни происходило, я чувствую себя все лучше и лучше.

С каждым днем, что бы ни происходило, я чувствую себя все лучше и лучше…»

Я нашел серебряную ручку, которую подарил тебе на день рождения сто лет назад. С тех пор серебро почернело. Ты мне этой ручкой написала много нежных слов после того, как я посвятил тебе небольшой абзац книги «Куда мы, папа?». Я написал: «А потом я вдруг встретил однажды чудесную умную красивую девушку с чувством юмора, которую заинтересовали я и мои горемычные дети. Судьба мне улыбнулась, и девушка меня не бросила». Серебряной ручкой ты мне написала: «Чудесная девушка останется с тобой еще очень надолго [ты не сдержала своего обещания]. Ей удивительно повезло, что такой тонкий, умный и любящий принц ею заинтересовался». Правильно, серебряной ручкой можно писать только добрые слова.

Такой ручкой только попробуй вывести слова «высокомерный», «раздражающий», «капризный», «властный», она сразу сломается, я уверен.

Пожалуй, я себе кота заведу. Ты вот на небесах воссоединилась со Скромнягой, а мне больше некого любить – ни жены не осталось, ни кота. Сильви ушла в мир иной вместе со Скромнягой.

Помню, как мы встретились в первый раз. Это было у Клода Леви-Строса. Я снимал очередной сюжет для телевидения. Я тогда поругался со своей ассистенткой, и мне прислали новенькую, приступившую к работе совсем недавно. Очаровательная девушка в красном берете постоянно улыбалась и вдобавок обладала всеми качествами внимательного, умного помощника режиссера. К тому моменту она уже участвовала в съемках нескольких полнометражных проектов и неплохо знала телевидение.

Мы сразу поладили. Я говорил глупости и смешил Сильви. Помню, однажды я сморозил полную чушь, что-то вроде: «Попрошу-ка я господина Леви-Строса надеть джинсы Levi’s, взять аккордеон и сыграть нам вальс Штрауса». На редкость тупая шутка, но Сильви была настолько тактична, что посмеялась. После этого в конце недели я пригласил ее на ужин.

Я отправился за ней туда, где она жила, на площадь Пигаль. Она прихорошилась, надела черные бархатные шорты (в те времена это было модно), белый шелковый корсаж и кулон в виде головы слоника.

Я пригласил Сильви в «Шарло», очень хороший рыбный ресторан. Затем предложил зайти ко мне в гости. Согласилась, широко улыбнувшись. Сперва мы заглянули к ней, чтобы забрать кое-какие туалетные принадлежности.

Я жил в десяти километрах от Парижа в печальном унылом пригороде. Позже Сильви призналась мне, что, пробираясь в полутьме по пустынным улицам, здорово нервничала. Она не так уж хорошо меня знала. И думаю, убогий многоквартирный дом возле канала, больше напоминающего болото, не слишком ее вдохновил.

Я жил в маленькой холостяцкой квартирке, порядка не соблюдал, разбрасывал по полу газеты и хранил в раковине груды грязной посуды.

Наверное, Сильви содрогнулась, но деликатно не показала виду.

Полагаю, в итоге ей у меня понравилось, потому что она осталась.