Куда он денется с подводной лодки

– Мама, я хочу встретиться со своим отцом... Я не могу тебя отговаривать, это твое право, но... – Софья Гавриловна сделала театральную паузу. Ах, как красиво и эффектно она умела это делать! Все-таки в ней умерла великая актриса. – Но!.. Я Саню видеть не желаю...

Всем показалось, что голос у тети Сони дрогнул. Но она умела хранить от всех свои тайные мысли. Можно было догадываться о ее чувствах, можно было подозревать ее в игре. Она была такой всегда. Сказано было совершенно искренне: «Не желаю» – значит, не желаю! Хотя ей больше, чем кому бы то ни было, хотелось встретиться с Саней Бариновым, увидеть, каким стал ее «адмирал», которого она встретила на свою голову сорок лет назад, потеряла, похоронила и любила всю жизнь. «Самая большая в жизни любовь – моряки».

Ей очень хотелось увидеть его. Но обида, которую он нанес ей спустя сорок лет после его «героической смерти», была так сильна, что она повторила:

– Простите меня, дети. Прости, Туська, прости, Илюшенька, но вашего отца я видеть не желаю.

Сказала, как отрезала, и ушла в свою комнату, бросив гордо Тосе:

– Туська, не бойся, я плакать не буду!

И закрыла плотно за собой двери.

– Плакать пошла, – задумчиво пожевывая лист салата, подвела итог Тося.

* * *

Новогодняя ночь была на излете, но за окнами еще клубилась темнотища, которую нет-нет да и взрывали петардами припозднившиеся гуляки. Илья чувствовал себя паршиво, как будто был в чем-то виноват. Спасибо Тосе. Она обняла его, положила голову на плечо. Она и не думала, что у нее будет столько счастья в жизни. Сначала появился родной человек – Игорь, а тут еще и старший брат, да такой замечательный. А впереди – встреча с отцом. Тося готова была прямо сейчас к нему ехать, и ее с трудом уговорили дождаться момента, пока Илья договорится о встрече. Если честно, он боялся вот просто так взять Тосю и приехать к родителям. Да и не хотел, чтобы встреча эта произошла на глазах у матери.

Он честно сказал об этом всем присутствующим, и его поддержали.

Только времени ему Тося дала мало – всего день.

– Извини, Илюш, но я не могу ждать. Им столько лет, что я боюсь опоздать. Так что давай, друг, сейчас пару часиков сна, потом покупай торт и двигай к маме-папе. Понимаю, как не хочется тебе этого делать, но... «надо, Федя, надо!».

Баринов согласился. Выпил рюмку «на посошок» с четой Марычевых – Валерий и Валентина уезжали домой – и свернулся калачиком на диване в гостиной, прямо под мерцающей огнями елкой.

Через полчасика к нему присоединился Игорь Синев – завалился рядом «валетом» и захрапел на весь дом, заглушая бубнящий телевизор.

Тося с Ингой закрылись на кухне, сварили свежий кофе и дружно закурили, приоткрыв окно.

– Ингуш, ты ж не куришь! – рассеянно то ли спросила, то ли констатировала факт Тося.

Я и не курю! Я от нервов сигарету порчу! Тоська, скажи, что ты чувствуешь?

– Честно?! Не знаю. Я чуть от радости не умерла, когда узнала, что Илья – мой брат. Не поверила! Боялась, что вот сейчас они разберутся во всем с мамой, сопоставят даты и факты, и окажется, что все это просто совпадение.

А потом, когда она узнала, что у нее есть отец, который живет с ней в одном городе, она растерялась. Ну не бывает так! Не может быть! Это и правда похлеще, чем мексиканский сериал или индийское кино.

Больше всего Тося испугалась за мать.

– ...но мама – настоящая женщина. Сильная она. Так удар держать не каждый мужик умеет!

– Как думаешь, мне ехать с Ильей? – озабоченно спросила Инга. – Я боюсь за него. У него ведь, ты поняла, отношения с родителями – полный швах.

– А ты спроси его. – Тося закурила вторую сигарету. – Если попросит ехать с ним – поезжай. Нет – останешься со мной.

Домой Баринов поехал один. Он не мог взять с собой Ингу – боялся, что ему будет стыдно перед ней: мама с папой были людьми непредсказуемыми.

Вопреки его опасениям встретили Баринова в родительском доме весьма добродушно. Мать с женой младшего брата взялись накрывать на стол, и Илья видел, что делают это они с душой.

Баринов-старший довольно шевельнул усами – отпустил их специально, чтоб один в один походить на батю-адмирала, – крепко пожал сыну руку, будто и не было меж ними непоняток.

Еще одно удивило Илью: отец, казалось, оправдывал старшего сына за то, что он ушел из семьи.

– ...А то заладили, как две курицы, – это он про мать и Аллу Константиновну. – «Куда он денется с подводной лодки?» А туда! Иногда полезно проучить...

Застолье было задушевным, семейным. Говорили все больше о природе и погоде, о том, что зимы стали неприлично теплыми, о планах на будущее лето.

Потом Илья сказал отцу:

– Мне б поговорить с тобой, батя...

– Поговорить? О чем? – Баринов-старший прищурился и отложил в сторону газету. – Ну пойдем, поговорим. Мать, ты не мешай нам. Пока чай поспевает, мы потолкуем.

Они прошли в кабинет. В нем все было так же, как и много лет назад: книжные стеллажи под потолок, картины художников-маринистов, большой макет парусника с запылившимися парусами, модели подводных лодок.