Куда они уходят

Надо ли говорить, что чаяния девушки не оправдались практически совсем? Это в родном салуне присутствие женщин воспринималось как должное, причем больше половины посетительниц не имели никакого отношения к дамам легкого поведения. А тут… Сесть за стол не успели, как пьяные и не очень посетители трактира выстроились в очередь, облизываясь на хорошенькую, кокетливо одетую испаночку! Не будь рядом барона с его мечом да ревнивого Аркадия – непонятно, чем бы вечер закончился… Мордобоя удалось избежать благодаря все тому же барону (Аркаша-то, тяпнув рюмку местного самогона, тут же полез в драку) – Хайден с невозмутимым выражением лица просто положил перед собой на стол меч и внятно объяснил всем «желающим», в каком направлении им следует удалиться, чтобы не попортить здоровья. После этого местный сброд вернулся к своим столам и поспешил успокоиться. А наша троица, сделав неприлично дорогой заказ, занялась ужином и возлияниями. Ела, к сожалению, в основном Кармен…

Девушка снова страдальчески вздохнула и сказала:

– Мучачос, может, хватит?

– Ну нет! – ерепенился косой, аки турецкая сабля, вирусолог. – На самом интересном месте?! Хайд!

– Сэр! – Не менее «утомленный нарзаном» барон поднял кубок. – Выпьем!

– За ПЗД! – провозгласил Аркадий, залпом осушая свою чашу, и крякнул: – Забористая дрянь…

– Что такое ПЗД? – заинтересовался Хайден, целясь метательным ножом, вообще-то не для этих целей предназначавшимся, в палку лежащей на блюде кровяной колбасы.

– Это значит: «за присутствующих здесь дам»! – Ильин посмотрел на мучения друга и заорал на весь трактир: – Официант! Какого Иглесиаса нам колбасу ненарезанную принесли?!

– А ты сам порежь! – хохотнули из-за дальнего столика. – Вон столовый меч в углу на гвоздике висит…

– Да? – купился Аркаша, поднимаясь с лавки. – Типа самообслуживание? Ладно…

– Аркадий! – зашипела краснеющая Кармен, видя, как его заносит в стороны. – Сядь! Они же над тобой смеются!

– Пусть лучше над нами смеются, чем плачут! – с пафосом изрек медик и обеими руками ухватил указанный меч.

Его счастье, что хозяин клинка уже час как почивал лицом в тарелке и посему происходящее его не трогало совершенно…

Сдернув меч с гвоздя, Аркаша вернулся к своему столику.

– Хайд, клади колбасу на стол, а то блюдо раскокаю…

Барон, хихикая, исполнил просьбу. Кармен закатила глаза и отодвинулась подальше…

Хрясь! – стол вздрогнул.

Хрясь!! – разговоры в зале затихли.

Хрясь-хрясь-хрясь! – из-под острого клинка в разные стороны полетели неровные кружочки. Появившийся из-за грубо сколоченной стойки трактирщик тяжело вздохнул и покачал головой.

– Опять столичные лоботрясы друг перед другом силой хвастают… – тоном опытного работника пищеблока пробормотал он и кликнул служанку, чтоб, когда господа соизволят наиграться, убрала с пола ошметки да вытерла стол.

Хотя в сущности, как подсказывал все тот же многолетний опыт, стол теперь надо будет менять…

…Итог «снятия многодневного стресса» был предсказуемым: с трудом держащиеся на ногах боевые товарищи, повиснув с двух сторон на плечах сквозь зубы ругающейся сонной испанки в безвозвратно загубленном перелетной колбасой новом платье, живым памятником непобежденным нарисовались на пороге комнаты номер пять почти под утро.

– Сэ-эр… – с трудом ворочая языком, сказал барон. – Ад-дверь вы все-т-таки не заперли… Заходи, к-кто хочешь, б-бери, что хочешь… У меня там доспехи, между п-про-чим…

– Я – закрывал! – Более «подготовленный» к принятию такой дозы спиртных напитков медик толкнул дверь рукой. Она распахнулась. – Ох… и прет, и плющит, и таращит…

– А з-зачем вы, сэр, игристое в-вино с самопальной бражкой м-мешали? – нетрезво съехидничал доблестный сэр Эйгон, подпирая дверной косяк. – Это ж-же та-акое-е…

– Это коктейль! – снисходительно ответствовал Аркаша, не замечая странного, настороженно-испуганного выражения лица вдруг замершей испанки. – Называется «Северное сияние»… Это у них еще водки с шампанским не было, у дикарей средневековых, а то я бы тут не стоял сейчас такой трезвый…

По мнению барона, сэр Аркадий был пьян не меньше его самого, и Хайден уже собрался об этом заявить на весь этаж, как до его ушей донеслись чьи-то прерывистые всхлипывания.

– Лир! – вскрикнула Кармен, бросая на произвол судьбы упившихся кавалеров и ураганом врываясь в арендованные апартаменты.

На полу возле кровати, сжавшись в комочек и зажимая рукой кровоточащую рану в плече, сидел паренек и плакал навзрыд…

– Лир, миленький, – запричитала девушка, с разбегу опускаясь рядом с раненым на колени, – кто это тебя?! Как?! Когда?!

– Я… не смог… – рыдал горе-проводник, – он дверь… отмычкой… и Феликса в мешок, а я… не успел… хотел позвать кого-нибудь, а он… ножик кинул и сбежал… вы меня не простите теперь…

– Так! – В дверном проеме возник покачивающийся Аркадий. – И что тут за рев? Так и знал, опять Лир бурю в стакане… поднял! Ща еще Феликс голосить начнет…

– Не начнет! – рявкнула испанка, резко поворачиваясь лицом к вирусологу. Глаза ее пылали гневом. – Нет у нас больше никакого Феликса, чтоб вы провалились, пьянчуги распоследние!