Куда приводят грехи

– Кирилл Сергеевич, мы договаривались, – раздвигая губы в улыбке, произнесла новенькая тренерша из моего фитнесс-клуба. Хороша бестия. – Я пришла, – облокотилась на косяк, выпятила грудь. Не надо стараться, девочка и так все отлично видно.

– У меня друг умер, – потерев щетину, хриплым со сна голосом заявил я. Во рту привкус не выветрившегося из организма виски. Девушка поменялась в лице. Хоть убей, не помню, как зовут.

– Мне жаль, я в другой раз зайду, – пробормотала она смущённо.

– Но я-то жив, – ответил я, распахивая дверь шире.

Может показаться, что я как-то неправильно реагирую, слишком хладнокровно и спокойно веду себя, учитывая, что утром потерял друга. Объяснение кроется в моем прошлом. Я контрактник, который на протяжении пяти лет ежедневно наблюдал смерть и не только тех, с кем приходилось воевать, и в кого вынужден был стрелять. Иногда стреляли в нас и попадали, и убивали. Многих из давно похороненных парней я считал своими друзьями. Это жизнь. И смерть. Я не бесчувственный биоробот. Я человек, который каждую ночь видит кошмары. Движение, ежеминутная загруженность, бешеный график – единственное, что помогает мне не думать, но не забыть. Забыть нельзя, невозможно.

Будь я суеверным, то решил бы, что проклят.

Глава 3 Понедельник

Треск… Нарастающий, хрустящий, плотный, обступающий со всех сторон. Я распахиваю глаза и это последнее движение, которое смогу сделать в ближайшие несколько минут… или часов. Восприятие времени размыто. Я могу только смотреть, слышать, осязать, вдыхать.

Треск с каждой секундой усиливается, пробираясь в мою голову; я чувствую, как меняется пространство. Очертания комнаты смазываются, плывут, обрастают живыми тенями, ржавыми вспышками. Запах гари распространяется с молниеносной скоростью и понимаю, что сгущающаяся тьма – это черный дым, отравляющий легкие едким ядом. Я вижу, как вспыхивают обои, шторы; как огоньки пламени ползут по полу, мебели, добираются до постели, крадутся по простыне. Ржавые, юркие, оставляющие чёрный след и осыпающийся пепел повсюду: на моем лице, волосах, губах, во рту. Я дышу им; горло дерет, но парализованные мышцы не позволяют откашляться, выплюнуть едкий привкус, сделать вдох. Паника нарастает, пока сознание мечется, а тело бездействует. Кровать превращается в пылающий факел, я в эпицентре огненного кратера.

После приходит боль. Раздирающая, живая, обжигающая, я чувствую, как шипит и лопается кожа, как сочится кровь из вздувающихся пузырей. Пронизывающая, адская боль; моя плоть горит и плавится; пламя сжигает изнутри, вопль застревает в горле, лёгкие кипят и взрываются…, но я продолжаю дышать, я чувствую всё. Настолько реально, что сердце в какой-то момент, не выдерживая, замирает и черная мгла прорывается в мое сознание, отключая его.

А потом я резко просыпаюсь, мокрый от пота, с бешено колотящимся сердцем и пылающей кожей. Несколько минут я все еще ощущаю ментальную боль от ожогов. Я пытаюсь отдышаться, голос сорван, будто я кричал, хотя точно знаю, что не делал этого.