Куда приводят грехи

– Это у француза они коллекцию взяли за десять миллионов, потому что тот экстренно пытался ее сплавить. Поэтому цену и сбил. А если их штучно на аукционе выставить, то по четыре лимона русских рублей можно только за одну поиметь, – объяснил свою нелепую теорию Иван Юматов.

– Ты откуда знаешь? – подозрительно прищурился я.

– Стас сам говорил, что выгодная сделка. Артему повезло. Вот и умножай. За семь монет почти двадцать восемь миллионов. А если придержать, то и больше.

– Ты сам-то понимаешь, что говоришь? – раздраженно спросил я. – Я Стаса с детства знаю. Мы с ним со школьной скамьи не разлей вода.

– Я пытаюсь мыслить непредвзято, Кир, – сдержанно отозвался Иван. – Чужая душа потемки. Знаешь такую поговорку? Ты ему сколько платил?

– Около трехсот в месяц, – примерно понимая к чему он ведет, сухо ответил я. – Нет, Стас не мог. Даже если рассматривать твою версию, то…

– То все сходится. Стас договорился с покупателем. Открыл сам дверь, тот забрал всю коллекцию, а Чупрасова скинул с балкона.

– Чупрасов – качок, сто двадцать килограмм мышечной массы и два метра роста. К тому же нет следов борьбы, сам говорил. И Стас мне звонил. Зачем ему было звать меня, если у него сделка намечалась?

– И то верно, – нахмурился Юматов и как-то сразу потускнел. – Кир, я тоже всю голову сломал. И знаю, что Стас проверенный мужик, но должно же быть какое-то объяснение пропаже этих долбанных монет. Остается только Артем. Ты все-таки попытай удачу с докторшей. Вдруг пойдет навстречу?

– Я разберусь, – напряжённо ответил я и резко сменил тему. – Ты объект сдал?

– Да. Смету в машине забыл. Завтра после похорон в офис завезу. Оформим все и выставим счет. Заказчик платит до конца недели. С Фемидой помощь нужна?

– Назначил пока Игоря Слепцова старшим. С понедельника сам возьмусь за дела. Буду искать нового директора и личного помощника для себя. – тяжело вздохнул я. – Вторую такую Эллу Белевскую я точно не найду.

– Это да, – хмыкнул Юматов. Я бросил на него быстрый взгляд, и циничная ухмылка мгновенно исчезла с Ванькиного лица.

Глава 10

Кирилл

Спровадив Стаса, я решил пораньше лечь, но никак не мог уснуть. И не потому что боялся кошмаров. Я, как бы нелепо это ни звучало, к ним привык, принимал как данность. Если не можешь победить свои страхи, прими их и не пытайся бежать. Я так и поступил. Разделил территорию, оставив необъяснимое в уголке подсознания, и продолжал жить, не погружаясь в хранящуюся внутри меня тьму.

Сегодня мне не давали погрузиться в сон мысли. Их накопилось слишком много, и они копошились в моей голове, как рой неугомонных ос. Я размышлял о брате, который по-прежнему сидел на диване в гостиной в неподвижной позе, и пытался понять для себя, мог ли я предотвратить то, что с ним произошло? Или от моего участия в его жизни ничего не зависело?

Вероника была права, я ничего не знал о своем брате, не интересовался, что с ним происходит, к чему он стремится, с кем общается, как планирует свое будущее. И если мыслить с этого ракурса, то выходит, что моя вина присутствует. Я слишком погряз в собственных заботах, рабочей рутине, бизнес-планах и одноразовых интрижках. Я упорно считал, что проявил достаточно заботы о младшем брате, но, вероятно, материальная поддержка и получасовые встречи раз в пару месяцев – слишком маленький вклад в поддержание близкородственных отношений.

Так уж вышло, что мы с Артемом не были близки до гибели родителей, и внезапная трагедия нас не сплотила. Непрерывно пялясь в потолок, я пытался вспомнить, почему все так неправильно сложилось.

Тёма с самого детства был странным. В подростковом возрасте, когда мои друзья дразнили младшего брата, я, конечно, заступался, но в глубине души стеснялся его. Тихий, замкнутый любитель цветов и брошенных животных. Наверное, я хотел, чтобы мы были одинаковыми: увлекались девчонками, спортом, мотоциклами, автомобилями. Я какое-то время пытался перевоспитать его, навязать свои интересы. Мы все его подавляли. И здесь Вероника снова оказалась права. Отец – полковник в отставке. Он общался с домочадцами в приказном тоне; мать, устраивающая истерику из-за каждой вороны с перебитым крылом, которую Тёма притаскивал в дом и наконец – я.

Если заглянуть еще глубже, то невольно напрашивается еще один вывод. Меня пугали странности Артема. Я отстранился от него ненамеренно, подсознательно испытывая опасения, что в нас обоих содержится некий генетический дефект. Я боялся быть странным. Боялся быть похожим на своего брата, но в глубине души понимал, что ошибаюсь.

У нас гораздо больше общего, чем я бы хотел.

Вот и ответ.

Это мои внутренние страхи отталкивали единственного близкого человека, моя гордыня и упрямство. Артем никогда не отворачивался от меня. И, может быть, каждый день ждал моего звонка….