Куда приводят мечты

Закрыв глаза, я представил, что на мне мантия наподобие той, что у Альберта. В тот же миг я снова ощутил ту же вибрацию, на этот раз словно вокруг меня одно мгновение порхали тысячи бабочек. Сравнение неточное, но лучше ничего не могу придумать.

– Получилось? – спросил я.

– Посмотри, – отозвался он.

Я открыл глаза и посмотрел на себя.

И не удержался от смеха. Дома я часто носил длинный велюровый халат, но то, что на мне было в тот момент, ничем его не напоминало. Мне стало немного стыдно из-за своей веселости, но я не мог с собой совладать.

– Все нормально, – с улыбкой молвил Альберт. – Многие люди смеются, впервые увидев свою мантию.

– Она не такая, как у тебя, – заметил я.

Моя была белая, без пояска.

– Она со временем изменится, как и ты, – сказал он.

– Как это получается?

– Путем наложения ментальных образов на идеопластическую среду твоей ауры.

– А можно еще раз?

Он хмыкнул.

– Попросту говоря, на Земле бывает, что человека делает одежда, здесь же процесс прямо противоположный. Атмосфера вокруг нас отличается податливостью. Она в буквальном смысле воспроизводит изображение любой передаваемой мысли. За исключением наших тел, ни одна форма не стабильна, пока концентрированная мысль не сделает ее таковой.

Я лишь снова покачал головой.

– Невероятно.

– Что ты, Крис, – возразил Альберт. – В сущности, вполне вероятно. На Земле перед созданием чего-то материального необходимо создать эту вещь в уме, верно? Когда материя не принимается в расчет, все творение становится исключительно ментальным, вот и все. Со временем ты придешь к пониманию силы разума.

Меня все еще преследуют воспоминания

Пока мы двигались дальше и Кэти трусила рядом, я начал понимать, что мантия Альберта с золотым пояском обозначает некий его повышенный статус, а моя мантия – статус новичка.

Он опять прочел мои мысли.

– Все зависит от того, кем ты себя мыслишь, – сказал он. – Какую работу выполняешь.

– Работу? – недоуменно спросил я.

Он усмехнулся.

– Удивлен?

Я не знал, как ответить на этот вопрос.

– Как-то никогда об этом не думал.

– Как и большинство людей, – сказал Альберт. – Или, если и думали, мысленно представляли себе потусторонний мир чем-то вроде вечного воскресенья. Ничего похожего на правду. Здесь больше работы, чем на Земле. Однако… – Он поднял палец вверх, когда я попытался вставить слово. – Работы, выполняемой добровольно, ради удовольствия ее сделать.

– И какую же работу выполнять мне?

– Тебе решать, – сказал он. – Поскольку нет необходимости зарабатывать себе на жизнь, работа должна приносить максимум удовольствия.

– Что ж, я всегда хотел писать нечто более важное, чем сценарии, – признался я.

– Так сделай это.

– Сомневаюсь, что смогу сосредоточиться, пока не узнаю, все ли в порядке с Энн.

– Придется тебе оставить все как есть, Крис, – покачал головой Альберт. – Это вне твоей досягаемости. Нацелься на писательство.

– Какой в этом смысл? – недоумевал я. – К примеру, если здесь ученый напишет книгу о каком-нибудь революционном открытии, какой от этого будет толк? Здесь это никому не понадобится.

– Понадобится на Земле, – сказал он.

Я этого не понял, пока он не объяснил, что на Земле ни один человек не совершает в одиночку ничего революционного; все жизненно важные знания поступают из Страны вечного лета – передаются таким способом, что их может воспринять более чем один человек.

Когда я поинтересовался, что он имел в виду под словом «передаются», он пояснил: происходит передача мыслей – хотя ученые здесь постоянно пытаются разработать систему, с помощью которой можно было бы иметь непосредственный контакт с земным уровнем.

– Ты хочешь сказать, вроде радио? – спросил я.

– Что-то вроде.

Эта идея показалась мне настолько неправдоподобной, что надо было все обдумать, прежде чем говорить на эту тему.

– Так когда мне начинать работу? – наконец задал я вопрос.

На уме у меня было вот что: полностью погрузиться в какое-то дело, чтобы время шло быстрее и мы с Энн поскорее снова были вместе.

Альберт рассмеялся.

– Дай себе небольшую отсрочку, – сказал он. – Ты только что прибыл. Сначала предстоит усвоить основные правила.

Он улыбнулся и похлопал меня по плечу.

– Я рад, что ты хочешь работать. Слишком многие прибывают сюда с желанием расслабиться. Поскольку потребностей здесь нет, это легко достижимо. Правда, такое существование скоро становится однообразным. Человек может даже заскучать.

Он объяснил, что здесь есть все виды работ с некоторыми очевидными исключениями. Не было отделения здравоохранения или санитарии, пожарных частей и полицейских участков, как не было и пищевой, и швейной промышленности, систем транспортировки, врачей, адвокатов, риелторов.

– Меньше всех, – добавил он с улыбкой, – нужны здесь гробовщики.

– А что стало с людьми, работавшими в этих областях?

– Они работают где-то еще. – Его улыбка угасла. – Или некоторые из них продолжают делать то же, что и раньше. Не здесь, разумеется.