Куда приводят мечты

– Теперь он всегда от меня убегает, – печально проговорил Альберт.

– Ты его знаешь?

– Я уже давно с ним работаю, – ответил он. – Бывали времена, когда я считал, что почти достиг цели, убедил его в том, что он здесь не пленник, а сам довел себя до такого состояния. – Альберт покачал головой. – Но он все-таки не хочет этому поверить.

– Кто он?

– Бизнесмен, – ответил он. – Человек, при жизни озабоченный лишь обогащением. Он почти совсем не общался с семьей и друзьями. День и ночь, семь дней в неделю, пятьдесят две недели в году он думал лишь о прибыли. И все же он считает себя обманутым. Он думает, что достоин награды за сделанное. Его неизменный довод: «Я чертовски много работал». Что бы я ему ни говорил, он это повторяет. Как будто полная погруженность в добывание прибыли – это само по себе оправдание. Как будто у него не было ответственности по отношению к окружающим. Редкие пожертвования на цели благотворительности убедили его в собственной щедрости.

– Помнишь Марли*[5] с цепями? – спросил Альберт. – Напрашивается аналогия. Марк тоже отягощен цепями. Он их просто не видит.

Посмотрев налево, я в тревоге остановился, ибо увидел женщину, сильно напоминающую Энн, и, в полной уверенности, что это она, устремился к ней.

Альберт меня удержал.

– Это не Энн, – сказал он.

– Но…

Я попытался вырваться из его рук.

– Не позволяй, чтобы желание увидеть Энн заставляло тебя видеть ее там, где ее вовсе нет, – предостерег он.

Я с удивлением посмотрел на него, потом стал снова поворачиваться к женщине. «Она действительно похожа на Энн», – говорил я себе.

Я уставился на нее. На самом деле сходства было мало. Прищурившись, я вгляделся пристальней. Ни разу в жизни не было у меня галлюцинаций. А теперь вот появились?

Я продолжал вглядываться в женщину. Она, ссутулившись, сидела на земле. С головы до ног ее покрывала паутинка из тонких черных нитей. Не двигаясь, смотрела она в пустоту безжизненным взором. Я вспомнил недавнюю картину. Как и тот молодой человек, она всматривалась в себя, во мрак своего рассудка.

– Разве не может она порвать эти нити? – спросил я.

– С малейшим усилием, – ответил Альберт. – Дело в том, что она в это не верит, а сознание – все. Уверен, ее жизнь на Земле должна была состоять из всепоглощающего разочарования и жалости к себе. Здесь это ощущение усилилось до крайности.

– Мне показалось, она похожа на Энн, – смущенно произнес я.

– Помни, что сказал тот человек, – напомнил Альберт. – Все время быть начеку.

Уходя прочь, я вновь взглянул на женщину. Она была совсем не похожа на Энн. И все-таки ее вид меня озадачил. Пребывала ли Энн в подобном состоянии, запертая в месте вроде этого? Мысль о таком ужасе была невыносима.

Пока мы продолжали путь через нелепую безмолвную деревню, мимо молчаливых и несчастных жителей, я почувствовал усталость, вызвавшую во мне воспоминание о том невыразимом утомлении, которое навалилось на меня сразу после смерти. Совершенно обессиленный, я поймал себя на том, что при ходьбе начинаю сгибаться, становясь похожим на некоторых из здешних обитателей.

Взяв за руку, Альберт постарался меня распрямить.

– Не позволяй себя в это втянуть, или мы никогда не доберемся до Энн, – предостерег он. – Мы ведь только начали.

Я заставил себя идти прямо, сконцентрировавшись на сопротивлении усталости. Это тотчас же помогло.

– Действовать осознанно, – повторил Альберт слова того человека.

– Извини, – сказал я.

На меня нахлынула волна уныния. Альберт был прав. Мы только начали наш путь. Если я уже проявил слабость, как же я надеюсь добраться до…

– Ты снова сутулишься, – предупредил Альберт. «Боже правый», – подумал я. Все происходило так быстро; на меня действовала даже мимолетная мысль. «Но я буду сопротивляться, – поклялся я себе. – Не поддамся темным обольщениям этой сферы».

– Коварное место, – пробормотал я.

– Если ты позволишь ему быть таким, – откликнулся Альберт.

«Слова, – подумал я. – Нужно разговаривать». Тишина была моим врагом – негативные мысли.

– Что это за нити вокруг той женщины? – спросил я.

– Разум похож на вращающееся колесо, – пояснил Альберт. – При жизни он постоянно плетет паутину, которая со дня нашего ухода обвивает нас на радость и горе. В случае с той женщиной паутиной стали силки эгоистичных устремлений. Она не может…

Я не расслышал последние его слова, потому что мой взор был прикован к группе людей, скорчившихся вокруг чего-то, что я не мог разглядеть. Сидя к нам спинами, они быстро подносили что-то ко рту. У всех был раздувшийся вид.

Услышав издаваемые ими звуки – хрюканье, рычание, сопение, – я спросил Альберта, что они делают.

– Едят, – ответил Альберт. – Точнее, жрут.

– Но если у них нет тел…

– Они, разумеется, никогда не насытятся, – подтвердил он мою догадку. – Они делают это по памяти, лишь веря в то, что едят. С таким же успехом они могли бы быть пьяницами, поглощающими несуществующее спиртное.

Я отвернулся от жуткого зрелища. Эти люди, Роберт, напоминали каких-то монстров, пожирающих добычу. «Ненавижу это место», – подумал я.