Куда скачет петушиная лошадь

— Я не сторожу могилы! — обиделся монах. — Я молюсь за заблудшие души! Я спасаю их от Ада! Они были врагами, они совершили много грехов, меня так учили. И я за них молюсь. Это моя работа. Нельзя отдавать души злу, пустоте.

— Кстати, о пустоте… вы не слушали, что там на севере? — спросил Волк.

Монах перекрестился сам и перекрестил говорящего Волка — видимо, до сих пор звери ему попадались бессловесные.

— Сгинь-пропади, нечистая сила, — сказал он. — Не сгинул? Значит, не нечистая сила и можно дальше общаться. На севере, да… нет, я не знаю ничего. Сижу на месте, никто ко мне не ездит, новостей никаких. А это кто? Господи, помилуй мя, грешного!

Это Тове приблизился, заинтересованный встречей.

— Я Товлынг-лув, конь Мир-суснэ-хума, — сказал он.

— Не-е, Товлынга я видал, — отмахнулся монах. — У него столько ног нету, и шея…ох, ну и шея. Я думаю, ты, зверюшка, мерещишься мне, грешному. От одиночества иной раз блазнит.

Тове приосанился — он ещё никогда никому не мерещился.

— Отец, нам бы переночевать где, — попросил Пера. — У тебя какая-никакая избёнка есть?

— Есть, как ни быть, — закивал монах. — Ночуйте, я только рад буду. А не забоитесь на кладбище ночевать?

— Так они же мёртвые, — расхрабрилась Даша. — Что они нам сделают?

— Мёртвые, да… так что-то беспокойно стали себя вести в последние год или там полгода. Всё из земли вылазят и вылазят. Я с вечера погост обойду с молитвой, так лежат тихо, а перед рассветом гляну — уже кто-то шебуршится, могилы вздуваются. Так за ночь пару раз обхожу на всякий случай. А зимой на охоту ушёл на два дня, так что тут было… Потом неделю всех их обратно запихивал. Не, они смирные, а только не дело, чтобы мёртвые в мир живых лезли. Непорядок это. Раньше такого не случалось, а тут поди ж ты.

— По… пожалуй, лучше в другом месте заночевать, — Даша облизнула губы.

— А что там, на севере? — полюбопытствовал монах.

— Говорят, что какой-то Неназываемый или колдун из старых тунов «сжирает» пространство, пустоту делает. Пустота наступает, — пояснил Пера, чувствуя, как неправдоподобно звучат его слова.

— Пустота сперва образуется в душе человеческой, — сказал монах. — Тело живёт, а душа пустая. И только потом пустота вылезает наружу и всё заполняет… я плохо помню объяснения наставника, прошло много лет. Пустота не опасна непустым душам. А вот бедные, ущербные люди с опустелой душой в опасности, их надо спасать. Ах, я неучёный монах из дальнего скита, я ничего не знаю по грехам моим. Но теперь понятно, почему мои подопечные так взбодрились. Как бы я хотел пойти с вами…

— Так пошли, — обрадовалась Даша, и Пера тоже закивал — монах всем понравился.

— Нельзя, — вздохнул монах. — Куда я моих бедолаг кину? Хоть и враги, конечно, фашисты… а всё души человеческие. В озеро-то гляделись?

— Зачем? — не понял Пера.

— Так это ж не простое озеро! Кто в него поглядит, тот станет самим собой! Сейчас темнеет уже, берег топкий, оступитесь, а утром поглядитесь непременно. Я вот молодой был, охотился в здешних краях. Поглядел в озеро — и ушёл в монахи.

— Нет уж, — испугалась Даша. — Я не хочу в монахи. Я не буду туда глядеть.

— Ты и не станешь монахиней, у тебя другая судьба, деточка, — заулыбался монах. — Погляди без опаски. А по озеру не плывите, бережком идите, куда вам надобно. Там Вэс в озере, мамонт по-городски.

— Что? — изумилась Даша. — Мамонты вымерли.

— Вымерли, — кивнул монах. — А один остался и в Чусовском озере сидит — клыки длинные, хвост рыбий.

— Это суеверие, — сказал Пера.

— Ха, суеверие! А я сам его видел сколько раз! Это собачий бог суеверие и петушиная лошадь — суеверие. И Ёма — суеверие, и Войпель — суеверие. А Вэс живёт в озере.

— Мамонты же млекопитающие, а не рыбы, он там захлебнётся, — воззвала Даша к зоологии.

— Ну и млекопитается там в озере, кто ему не даёт. Вон моржи тоже не рыбы, а в воде живут. Это на севере, далеко. Мамонты потому вымерли, что в Ноев ковчег не влезли, велики больно. Она маленько по земле походили, потом под землёй — вот кости их и находят в земле по обрывам рек. Потом во времена Всемирного потопа они потонули. А наш Вэс остался, научился дышать под водой и — такая вредная зверюга! — людей и зверей с берега таскает, лодки переворачивает. Словом, не плывите по озеру, обойдите по бережку. И решайте, у меня ночуете или в иное место идёте, а мне некогда, вон уже зашевелились.

Наверное, монах обиделся, что про Вэса не поверили, а может, и правда пора было работать. Он решительно направился в дальний угол кладбища. Друзья не видели, чтобы там что-то шевелилось, но вроде холодный ветерок оттуда потянул, сдувая комаров.

— Пошли в лес, — скомандовал Пера. — Не будем мешать человеку. На могилы не наступайте, на мертвецкие синие огонёчки не заглядывайтесь.