Куда ты пропала, Бернадетт?

Среди ночи мы с Элджи приземлились в сером и унылом городишке Ушуая. Там сейчас лето, только на лето совсем не похоже. Постоянный густой туман, а воздух – даже в лесу на полуострове Олимпик воздух не такой сырой. Нам надо было как-то убить время до прибытия корабля Бернадетт, и мы спросили портье, что здесь можно посмотреть. Он ответил, что главная местная достопримечательность – это тюрьма. Да, так они себе представляют развлечения. Саму тюрьму давно расформировали, теперь там художественная галерея. Спасибо, не надо. Мы с Элджи сразу пошли в порт встречать корабль Бернадетт.

По дороге я увидела маки, люпины и наперстянку – они напомнили мне о доме. Я их сфотографировала – если хочешь, пришлю снимки.

В порту воняло рыбой и было полно рыболовных судов отталкивающего вида и грубых докеров. В Сиэтле круизные суда причаливают вдали от рыболовных. Но не в Аргентине!

Мы с Элджи ждали в «пункте паспортного контроля» – это четыре хлипкие стены, фото Майкла Джексона в рамке и просвечивающий багаж аппарат, который даже в розетку не включен. Еще там были три древних квадратных таксофона. К ним стояла длинная очередь из моряков дальнего плавания, которые хотели позвонить домой. Настоящее вавилонское столпотворение.

Чтобы ты понимала, Элджи в последние недели был сам не свой – он то был уверен, что Бернадетт вот-вот появится в дверях, то начинал волноваться, что случилась какая-то беда. Узнав, что его жена удрала в Антарктиду, оставив его мучиться в неизвестности, он пришел в ярость. Надо сказать, мне это показалось немного странным.

– Нельзя злиться на человека за то, что он заболел раком, – сказала я. – Она ведь больна, это очевидно.

– Нет у нее рака, – ответил он. – Это эгоизм и лень. Когда надо встретить реальность лицом к лицу, она сбегает. Она сбежала из Лос-Анджелеса. Потом сбежала в трейлер. Сбегала от всякой личной ответственности. А что она сделала, когда случилось то, что случилось? Тоже сбежала – уже в буквальном смысле. А я теперь, черт возьми, ослеп.

Одри, он не ослеп. У меня отец был слепой, поэтому я не выношу таких преувеличений. Элджи просто надо заклеивать левое стекло очков, пока роговица не восстановится – а это будет скоро.

Наконец лайнер «Аллегра» компании H&H зашел в порт. Он был меньше тех круизных судов, что я видела в Сиэтле, но очень красивый. Свежеокрашенный. Палубные матросы раскатали трапы, и пассажиры стали спускаться на берег и проходить паспортный контроль. Элджи сказал им, что мы встречаем Бернадетт Фокс. Мимо нас шли все новые и новые пассажиры, но Бернадетт не было.

Бедняжка Элджи метался, как пес, ждущий хозяина под дверью, – только что не скулил. «Вон она… нет, это не она… А, вон!.. Нет, опять не она», – повторял он все грустнее. Уже почти все пассажиры вышли, а мы все ждали.

И вот поток иссяк, и после длинной и нервной паузы мы увидели, что к нам идут капитан корабля и несколько моряков. Они яростно о чем-то спорили.

– Только не это, – пробормотал Элджи.

– Что? – сказала я.

– Твою мать, да не может такого быть!

– Чего? – снова спросила я, и тут капитан с матросами вошли в хижину паспортного контроля.

– Мистер Брэнч, у нас проблема, – произнес капитан с сильным немецким акцентом. – Мы не можем найти вашу жену.

Я не шучу, Одри. Бернадетт снова это сделала! Где – то по дороге она исчезла с корабля.

Было заметно, что капитан в шоке. Он доложил обо всем президенту круизной компании. Тот обещал провести доскональное расследование. Затем начался какой-то сюр. Мы стоим, пытаясь осознать то, что нам сказали, а капитан мило извиняется и говорит: «Вскоре прибудет следующая группа пассажиров, нам нужно подготовить корабль». Старпом – немка с коротко стриженными белыми волосами – передала нам паспорт Бернадетт, глупо улыбаясь, будто говоря: «Это немного, но это все, что у нас есть».

– Подождите секунду! – закричал Элджи. – Кто несет за это ответственность? Кто за это отвечает?

Оказывается, правильный ответ – никто. Сев на корабль, Бернадетт покинула Аргентину (в паспорте стоял соответствующий штамп), так что Аргентина здесь ни при чем. Но Антарктида – не государство, там нет правительства, так что, выехав из Аргентины, Бернадетт никуда официально не въезжала.

– Можно, я обыщу корабль? – попросил Элджи. – Или ее каюту?

Но какой-то аргентинский чиновник сказал, что мы не можем подняться на борт, потому что у нас нет необходимых документов. После этого капитан поплелся вдоль дока обратно, а мы остались стоять, разинув рты.