Куда Уехал Цирк. Дорога-4.

Эни тоже «мухой» сбегала за лентами, чтобы на те колышки навязать и огородить ими посадочные места. Ибо нефиг на арену лезть, а не огородишь, так и влезут вместе с ковриками. Барьер от сцены отсоединяли уже ходоки, и оттаскивали еще дальше, организовывая сидячие места сразу за «лежачими». Радиусные «сидения» разбавили скамейки, стулья и даже плетеные кресла водителей фургонов, несмотря на обрезанные ножки. Получилось довольно пестренько. Яркие ленты по кругу, красный бархат барьера и разноцветье разнокалиберных стульев. Глядя на эту красоту, Федор поморщился так, как будто ему скормили кило лимонов. Махнул рукой и ушел переодеваться, бормоча под нос что-то неразборчивое, но весьма возмущенное. Сашка и Дени еще раз проверили все растяжки и крепления и очень понадеялись, что полный штиль сохранится до конца представления, и деревья вокруг останутся такими же неподвижными.

Сигналом к сбору зрителей стал стук запущенного генератора. Конечно, было еще совсем светло, и генератор запускался одним нажатием кнопки… Но! Товарищ Франц мог знать, что местный аналог запускается долго и муторно, а лишняя заинтересованность ни к чему. Да и среди индейцев хватает учившихся в стране бледнолицых, так что решили пусть стучит. Звук разносился далеко, и первых зрителей долго ждать не пришлось.

Чернокожие братья, на троих, работали униформой, указывая зрителям места посадки. Мальчишек и прочую мелочь усадили в «партер» на траве. Туда же уселись и молодые воины. Кстати, плетенные из лозы коврики с собой принесли все. На скамейки и барьер расселась женская часть зрителей. Причем места прямо напротив выхода на арену оформили лучшими стульями, образовывая «правительственную ложу». Первыми чинно уселись Уна и Лазурная Птица, с дочерью, рядом примостились новобрачная и сестренка Сломанного Ножа. Миссис Флора и миссис Кетрин сели рядышком на барьере, устроив младших на коленях, а старшего зажав между собой. Шер недовольно хмурился, ерзал и пытался вырваться. Пока его маме это не надоело, и она отпустила беспокойного отпрыска. Мальчишку пропустили вперед и усадили среди индейских сверстников. За спинами женщин выстроились мужчины. И если все выглядели оживленно, то Франц хмурился и как-то недоуменно поглядывал на жену. Иоки была довольна, и время от времени поглядывала через плечо, пряча улыбку.

Представление началось с появления на арене Федора. Мундир шталмейстера, расшитый золотыми галунами, и его цилиндр, тоже украшенный витым шнуром, вызвали взрыв зависти. Чувствовалось, что позже этот наряд подвергнется тщательному изучению. Объявленный парад алле открыла Стаси, ведя в поводу начищенного до блеска Полоску. Конь с расчесанной гривой и белоснежными фризами, закрывающими копыта, был на диво красив. Артисты выходили парами, замирая на мгновение в проеме «форганга» и расходились в стороны, выстраиваясь вдоль края арены. Под музыку старого, можно сказать древнего марша, из столь же древнего фильма «Цирк». Правда, в этом мире никогда не звучавшего до этого представления. Музыка гремела из граммофона так, что цирковые косились, даже вроде бы стереозвучание присутствовало. А Невс спокойно сидел у ног Джонатана и, зарабатывая косоглазие, рассматривал повязанный на шее бант. Клоуны все же вышли на арену, решив отыграть свои репризы, исключив анекдоты. Артисты выстроились по краю сцены и, неожиданно получив по связи команду «АП», дружно поклонились. И так же дружно пообещали рыжему «дрессировщику» много хорошего. Полоска по команде Стаси согнул переднюю ногу и тоже поклонился, сделав комплимент. Белая пушистая грива промела по арене.