Куда уходят грешницы, или Гробница Наполеона

…В это время Инга и Сид поднялись на третий этаж. Она шла впереди, и Сид с удовольствием разглядывал ее стройные ножки и упругую попку. На каблуках Инга была выше него, но Сида это нисколько не смущало. В своей неотразимости он был уверен на сто пять процентов. Женщины ему еще ни разу не отказывали. С этим все в порядке.

Когда Инга споткнулась, зацепившись тоненьким каблучком за край коврового покрытия, Сид тут же подхватил ее сильной рукой и крепко притиснул к себе.

– Пусти, – тихо попросила она.

– Пожалуйста, – ответил Сид, не разжимая рук.

– Я кому сказала. – Она тоже не шевелилась. Уставившись друг другу в глаза, оба замерли, почти не дыша. Инга почувствовала, как участился пульс. От него пахло пивом, потом и мужским одеколоном. Запах, от которого у нее слегка закружилась голова. Все-таки отменный экземпляр! В нем чувствуется животная мужская сила. Вот уже год, как Инга живет только с Артемом, а в постели от него мало толку. Неуклюж, страдает отдышкой, изобретательностью не отличается. Как хочется иметь что-то и для себя! Сколько уже она не испытывала оргазма?

– Может, успеем? – с улыбкой спросил Сид. И тут Инга вспомнила о Кире. И отстранилась.

– Как ты можешь! В доме два трупа!

Сид отпустил ее и пожал плечами:

– Мне-то что?

– А ты не боишься?

– Кого?

– Да убийцу! Убийцу! Кстати, ты кто: шантажируемый или шантажист?

– Я? Никто. Впрочем… Ну пусть кто-нибудь попробует меня убить, – с усмешкой сказал Сид и сжал кулак. На нем была черная майка, предплечья напряглись, и Инга увидела вздувшиеся бугры мышц.

– М-да-а… – протянула она. – Удушить тебя не получится. А пистолет?

– Ты что, боишься? Значит, ты – шантажистка? – пристально посмотрел на нее Сид.

– Похоже, мы одного поля ягоды.

Он хрипло рассмеялся:

– Ладно, пойдем искать Киру.

Инга с сожалением вздохнула. А могли бы и успеть. Она отошла и толкнула одну из белоснежных дверей, громко прокричав:

– Кира! Ты где? Кира?!

Это была спальня Грушина. Инга замерла на пороге. Черно-белые красавицы молча ей улыбались. Инге стало не по себе. Нахлынули неприятные воспоминания. Даже возбуждение прошло. Лучше вообще без оргазма, чем так . Грушин – редкий мерзавец.

– Ну? Что ты стоишь? – Сид легонько подтолкнул ее в спину. Инга шагнула через порог и очутилась в спальне.

– Смотри, какая кровать! – с намеком сказал Сид.

– Послушай, ты можешь думать о чем-нибудь, кроме секса?

– Кто бы говорил! Я столько времени провел на балконе с биноклем в руках! Знаю, что ты профессионалка! Вы с Грушиным ловко водили за нос хозяйку!

– Это была ошибка, – поспешно сказала Инга.

– А чего ты от него добивалась? Чтобы женился?

– С ума сошел?

– Тогда что? Деньги?

– У Грушина нет своих денег. Он целиком зависит от Ольги и никогда с ней не разведется.

– Да? Впрочем, мне наплевать! Хочешь прилечь?

– Нет! Только не здесь!

– Ты думаешь, под кроватью спрятана Кира с петлей на шее?

– Замолчи!

Сид нагнулся и откинул покрывало со словами:

– Смотри. Никого там нет!

– Но где-то же она есть? – сказала Инга, заглянув под кровать и убедившись, что Сид говорит правду.

– Послушай…

Сид потянул ее за руку, заставил опуститься на кровать и вновь крепко прижал к себе. Инга не сопротивлялась. Сняв заколку с ее пышных волос и распустив их по плечам, Сид вкрадчиво сказал:

– Мы могли бы встретиться в городе. Я знаю, что ты живешь одна. Я мог бы как-нибудь заехать. Не пожалеешь. Слово даю!

– Что, большой знаток женщин?

– Это моя профессия! – с гордостью произнес Сид, играя ее волосами.

– И часто ты так? Ездишь в город?

– Бывает.

– А жена?

– Что жена? – Он ласково, но настойчиво стал гладить ее плечи.

– Знает?

– Знала бы, давно выгнала меня из дома. Значит, не в курсе. Я мать уважаю. У нас с ней все о’кей!

– Почему же ты ей изменяешь?

– Ты шутишь? – Рука Сида на мгновение замерла. – Она ж старуха! Я не изменяю, а развлекаюсь.

– Я тебя понимаю. – Инга со вздохом сожаления отобрала у него заколку и поднялась с кровати. Не сейчас. Надо держать себя в руках. Она подошла к зеркальному шкафу и стала собирать волосы в хвост. – Ладно. Я тебе позвоню. Как-нибудь. А сейчас пойдем отсюда. У меня тошнота к горлу подступает. Здесь, в этой комнате. Ненавижу!

И первой направилась к выходу. Сид за ней. Они вновь очутились в коридоре. Инга прокричала:

– Кира! Где ты? Кира!

– Где ты?! – вторило ей эхо. Или не эхо? На втором этаже женский голос тоже звал Киру…