Куда уходят грешницы, или Гробница Наполеона

– Понимаю. Выгоду из сегодняшней вечеринки извлек я один. Остальные оказались проигравшими. Но игра есть игра! И я хочу выпить за свой успех! Кто-нибудь хочет ко мне присоединиться?

– Пить с тобой? – с усмешкой сказал Артем. – За твой успех? Много чести! Я такой сволочи, как ты, в жизни не видел!

– Да ладно тебе прибедняться! Сам-то весь в белом? Ты свое состояние нажил честным путем? И женился по любви, так? Никакого расчета! Просто святой!

– Я друзей не предавал.

– И в самом деле. Вы, Даня, поступили некрасиво, – покачала головой Прасковья Федоровна. – Вы разрушили мой брак.

– Не надо патетики, – поморщился Грушин. – Если не вы мне должны сказать спасибо за этот замечательный вечер, то ваш молодой муж уж точно.

– Да я бы тебя придушил! Своими руками! Конкретно! – высказался Сид.

– Вот кто должен сидеть в тюрьме! Грушин! – заявил Валентин Борисюк. – Потому что, если бы не он, ничего бы не было! Все остались бы живы, здоровы.

– За исключением человека, которого ты сбил, – напомнил Грушин.

– Кому от этого плохо? Это же был алкаш! Из отбросов общества! И Ваньку ты заставил меня шантажировать!

– С каких это пор мы перешли на ты?

– С таких. Я теперь со всеми на ты. Мне терять нечего.

– Значит, пить вы со мной не будете? Ну как хотите!

И Грушин потянулся к бутылке с зеленой жидкостью со словами:

– А я выпью! За свой успех! – повторил он. – Мне сегодня пришлось нелегко. Я хочу выпить за то, что, кроме умных людей, на свете есть дураки. И не грех этим воспользоваться. – Грушин наполнил мятным ликером крохотную рюмочку и поднял ее, обращаясь к гостям: – Вот ведь как! Сам себя не похвалишь, никто не похвалит! Меж тем я молодец! Я, можно сказать, гений! Ну, за мою долгую и счастливую жизнь!

И он выпил ликер. То, что произошло потом, повергло гостей в шок. Даниил Грушин выронил рюмку и схватился обеими руками за горло, словно задыхаясь. Его глаза вылезли из орбит. Он попытался сделать вдох и словно захлебнулся. Потом вцепился в скатерть, пытаясь удержаться на ногах. Но и это ему не удалось. Грушин упал на пол, потянув за собой скатерть. Послышался звон разбитой посуды.

Во всем этом было так много театрального, что присутствующие не сразу поверили в смерть хозяина дома. Замерли в ожидании нового сюрприза. Вот сейчас Грушин поднимется и начнет смеяться: «Ха, ха! А вы опять поверили! Болваны!» Но прошла минута, другая. Грушин не шевелился.

– Он… он… он… – попыталась выговорить Прасковья Федоровна.

– Он умер, – довольно спокойно сказал Артем. – Вот он, конец Даниила Грушина.

– О боже! – отчаянно воскликнула писательница. – Вы только посмотрите! Буфет! Он открыт!!!

– И в самом деле, – подтвердил Сид. И пригляделся. Поскольку зрение у него было отменное, он протянул с удивлением: – Гляньте-ка! Ампула! Ее там нет!

Действительно. После убийства Инги гости были настолько потрясены, что не обратили внимания на буфет. Меж тем дверца оказалась чуть приоткрыта. А полка, на которой раньше лежала ампула с цианистым калием, пуста.

А на полу лежал мертвый хозяин дома.

Как порой опасно недооценивать противника

– Кто же это сделал? – спросила Прасковья Федоровна, обводя глазами присутствующих. – Кто?

В этот момент тяжелую портьеру, закрывающую балконную дверь, отодвинула чья-то рука, и женский голос произнес:

– Это сделала я.

Она стояла у окна в светлом плаще, прижимая к груди маленькую светлую сумочку. На руках у женщины были тончайшие лайковые перчатки.

Она сделала шаг вперед, и Артем с огромным удивлением воскликнул:

– Ольга? Ты?!

– Как? Вы здесь?! – спросила Прасковья Федоровна, увидев хозяйку дома. – И давно?!

– С полуночи. К сожалению, я приехала поздно. Инга убита. Бедная запутавшаяся девочка! – с сожалением произнесла Ольга. – Как жаль! В пятницу вечером она передала мне видео– и аудиозаписи. Сказала, что хочет со всем этим покончить. И даже не попросила денег. Просто отдала со словами, что искренне мне сочувствует. Что мой муж подонок, и она была права! Мне на мобильный телефон давно уже шли таинственные сообщения. И вот Инга открылась и назначила встречу. Всю ночь я слушала. И смотрела. Слушала и смотрела… Я словно родилась заново. Взглянула на свою семейную жизнь другими глазами. Сначала я плакала. Потом подумала, что убиваться по Даниилу Грушину много чести. Я хотела подать на развод. Но вдруг представила, что он будет жить и, скорее всего, найдет другую дурочку… Богатую, глупую и некрасивую. Или, напротив, молодую и смазливую. И вместе они будут надо мной смеяться. Как с Ингой… И я решила убить своего мужа. Недалекая, некрасивая, толстая Ольга Грушина… Семнадцать лет! Семнадцать лет человек, которого я безумно любила, врал мне и притворялся, что тоже меня любит! И все из-за денег! Как же это мерзко! Он заслужил смерть.

Ольга с презрением посмотрела на мертвого мужа.

– Но как?! – с удивлением спросил Артем.

– Каким образом? – эхом откликнулась Прасковья Федоровна.