Куда улетают драконы

На обратном пути, на проходной, я передала через Адониса письмо для мамы. Разумеется, о своих любовных приключениях я умолчала. И, должно быть, правильно сделала. Мама бы разнесла в щепки всю Мелику, если б узнала, что со взрослым мужчиной целуюсь! Да и Тэя уже второй день я не видела. Всё, что напоминало о нём — приятная тяжесть внизу живота, частое сердцебиение да шпилька в волосах. Его частичка всегда была рядом…

Он всегда был со мной. Даже когда я его не знала. И будет — тоже. Даже если покаялся в том, что случилось двумя днями ранее, под дождём и раскидистой кроной неведомого дерева.

Отходя от приятного шока, я поднималась по лестнице на свой восьмой. Алейн давно подкатился к горизонту и раскрасил густые облака кроваво-красным. Лохматые зелёные деревья превратились в пугающих монстров, земля — в чёрный шерстяной плед. Ещё один день прожит.

Ещё один день без него…

Глупости, Арлинда, глупости!

Напевая себе под нос, я ввалилась в секцию. Светильники под потолком уютно мерцали желтоватым сиянием. Пахло гнилым картофелем и поджаристым луком. Из кухни доносились приглушённые голоса, шум воды и шкрябанье вилок: кто-то ужинал.

Дверь в комнату оказалась плотно запертой. Вбитой в косяк так, что даже воздух наружу не шёл. Странно: Нимеридис всегда оставляла небольшую щель. То ли боялась замкнутых пространств, то ли не любила оставаться в одиночестве.

— Что случи… — Толкнула дверь бедром. Она распахнулась, и я обмерла.

Викс, запустив пальцы в распущенные волосы Нимеридис, целовал её. Горячо и страстно. Я чуть не выронила пакеты от неожиданности, а они были так увлечены, что даже не заметили меня. Что-то кольнуло под грудью. Ревность? Нет. Страх? Нет. Желание обнять Тэйлана. Так же прижаться к нему, как прижималась сейчас к моему другу соседка.

Но от удивления я всё же присвистнула. Надо же! Викс Илмаун умеет целоваться! И хорошо, если к концу вечера не попробует изучить свой экзаменационный билет на практике. Надеюсь, что Викс благороден, а Ними благоразумна.

Благо, меня они не услышали.

Вышла в коридор, пытаясь совладать с эмоциями. Теперь я в их компании третья лишняя. Прикрыла дверь, стараясь не поднимать шум. М-да, плакали мои планы. Ведь на кровать хотела завалиться, да проспать часиков двадцать. Всю ночь ведь базовую теорию магии повторяла!

Куда же идти теперь? Попроситься к бешеной соседке, что перед каким-то профессором плакать собралась? Боюсь, что посмотрит на меня, как на дуру последнюю.

— Что ты топчешься здесь, особенная? Посторонись! — гаркнула над ухом знакомая девица старшекурсница, и поплелась в сторону кухни. Да так громко и внезапно, что я подпрыгнула.

Я проследила за её пышными бедрами, что покачивались при каждом шаге. У нее была тугая гулька на голове, замотанная пестрой лентой, что походила на пятачок свиньи. Я сдержанно хихикнула в кулак и поплелась следом. Будет повод испечь пирог, как учила меня мама. Всё равно придётся себе готовить самой, а не надеяться на Викса и академскую столовую.

Пакет с едой я отправила в холодильную камеру, вещи и деньги — припрятала под стул. Потом в комнату занесу. Предусмотрительно обосновавшись подальше от возмутительницы спокойствия, вымыла руки и вооружилась скалкой. На столе выросла, как сугроб, белоснежная горка муки. Затрещали скорлупками яйца. Ни о чём не думая, я рубила ножом сливочное масло и ожесточённо месила тесто. Белая масса набивалась под ногти и налипала на кожу; следы муки оставались на блузке, но я месила, месила, месила. Катала скалкой, складывала и снова катала…

Нет, я не ревновала. Просто мне остро не хватало в этот чёрный вечер чего-то. Кого-то.

А он не приходил. Будто приснился. И сладкий сон смыло дождём: вышло солнце, и Тэй растворился на улицах Орейвора. Кто он? Откуда? Почему исчез так же быстро, как и появился? Несколько раз у меня просыпалась в голове мысль осторожно спросить о нём у эбрисса Адониса, но я не решилась. Еще выставят влюбчивой и наивной дурочкой. Не нужно мне это сейчас.

В сердцах отбросила скалку в сторону. Она покатилась по столу и зацепила томаты грозной соседки. Они глухо шмякнулись на пол.

— Ты что, совсем стыд потеряла?! — разъярилась та. Уперла руки в бока и медленно приблизилась. Выцветшие голубые глаза резали меня на части. — Мало ли того, что ложишься с кем попало, да ещё и своё право на исключительность отстаиваешь?!

— Я не ложусь… — вымолвила я озадаченно. И лишь потом догадалась, что её разозлило. — Извини, пожалуйста. Я не нарочно.

— Строишь из себя примерную? А сама… — она захлебнуться словами. — Только пискни, я тебе патлы общипаю, — она угрожающе выставила указательный палец и поводила перед носом. — Намотаю на твою же скалку и буду пол вытирать, — сжала кулак. — Так что держись от моего стола подальше! И, вообще, валила бы ты отсюда, малолетка!

Девушка сыпнула мне в лицо горсть муки и пошла к печке, где у неё заливисто булькал бульон, омывая варочную панель жиром и разбрасывая по ней кусочки овощей.

С горестью размазала по лицу муку. От обиды захотелось плакать.