Куда улетают самолеты

В общем, договорились с Викой встретиться после выходных. Она, оказывается, тоже не местная. Учится здесь в колледже. А каждую пятницу домой к родителям уезжает. И не скажешь, что ровесница. Такая раскованная, прямая. Захотела – сказала. Легко с ней в общении. Не надо думать, напрягаться, слова подбирать. Еще и красивая. Башню сносит моментально. Эти мыши из моего класса даже рядом с ней не встанут.

Кое-как успел. По звонку в школу влетаю, куртку гардеробщице сую в окошко, мысленно проклиная ее за медлительность. Ненавижу опаздывать. И других презираю за непунктуальность. На третий этаж поднимаюсь – математичка дверь только открывает. Выдыхаю. Можно расслабиться.

На геометрии тухляк. Весь урок одну задачу мусолят. Я давно решение набросал без особых подробностей, тетрадку отодвинул в сторону и сижу… досыпаю.

– Открывай тетрадь и рисуй чертеж! Мечтать после уроков будешь, – обращает на меня внимание математичка… Как там ее по отчеству? Марьмихална, кажется…

– А я уже все, – отвечаю и молю, чтобы отстала поскорее. Подремать бы еще минут десять. Меня это вполне устроило бы.

– Что – все?

– Нарисовал.

– Так нарисовать мало, решить надо. А ты уже тетрадь отложил.

Куда там отстать? Наоборот. Обрадовалась, наверно, что хоть какой-то непорядок в классе. На этих тихоней и поорать-то не за что. А тут вот он, удобный случай. Протягиваю ей свои каракули для пущей убедительности – обламываю, но без особого энтузиазма. А все потому, что спать хочется. Даже голову держать – сил нет.

– Так. Так, – кивает математичка. – Все верно.

Все? Я заслужил минуту спокойствия?

– А что же ты молчал, когда я спрашивала? Иди к доске. – Улыбается и рассматривает меня с интересом. – Тебе пятерка не нужна, что ли?

– Не нужна.

Отстаньте уже от меня, а то сейчас запл'aчу. Шучу, шучу.

– Вот чудо! – кажется, улавливает мое настроение математичка. – Ставлю пять!

Странная она, конечно, но нормальная тетка.

Наконец-то перемена. Дышать не могу – стены душат. А еще бесит, когда все таращатся. Сплошной зоопарк с мартышками. Лохматый поднатужился, собрался что-то сострить в мою сторону. Косая улыбка все его планы выдала. Только плевать мне на этот провинциальный «Камеди Клаб» с высокой колокольни. Даже смотреть в его сторону неинтересно. Из класса, как из клетки, вырываюсь, а куда податься – не представляю. Решаю школу осмотреть.

Коридоры на каждом этаже одинаковые – широкие, и в обоих концах повороты в тупики. Потолки высокие, только лепнины не хватает. Этому зданию лет триста, наверно. И вообще чем-то больницу напоминает. На втором этаже особенно просторно: кабинеты только на одной стороне расположены, а напротив большой холл с колоннами по центру. Окна на школьный стадион выходят. И самое главное, здесь тишина – никого. Даже странно как-то. Хотя, может, это так на большой перемене только, ведь все, как полоумные, в столовую несутся.

Наблюдаю через окно, как за углом, у входа в подвал, компашка в кучку жмется. Среди пацанов две девчонки затесались. Уши синие, руки красные. Смолят, как сапожники. Понтуются. Смотреть противно. Вдруг слышу, где-то совсем рядом, на этаже, возня какая-то и визг детский:

– Отдай! Не твой!

А потом гогот многоголосый.

Заворачиваю в тупик – точно: недоросли пацаненка мелкого прессуют. Видно, отобрали мобилу и издеваются. А тот скулит, чуть не плачет.

– Вам что, заняться нечем? Или мамка не объясняла, что маленьких обижать нехорошо? – Подхожу совсем близко. – Ну-ка отдали чужое, а то я вас сейчас обижу.

И что такого сказал? Вроде ничего страшного. Голос не повышал, кулаками не махал. Только этих мелких хулиганов в одно мгновение как ветром сдуло. Даже рассмотреть не успел их бандитские лица. А пацаненок прицепился, бежит за мной следом. Я не оборачиваюсь – отвяжется. Уже к дверям класса подхожу, не выдерживаю:

– Тебе чего?

А он пищит тоненьким голосом:

– Спасибо, – и руку протягивает.

Связался на свою голову.

– Тебя как зовут? – спрашиваю.

– Павлушка.

– Павлушка, – передразниваю. – Разве могут так мужика звать? Павел! Па-вел! Так и представляйся.

– А меня все Павлушкой называют, – шмыгает носом.

Сказал, как отрезал. И не поспоришь. Еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться:

– А ты им говори, что такого не знаешь. Вырос Павлушка и убежал. Далеко-далеко. Теперь Павел за него. Понял?

– Ага, – сияет.

– Так как тебя зовут?

– Павел!

– Ну вот, совсем другое дело, Павел. Давай пять! – Подаю ему руку и улыбаюсь.

Смешной такой! Распрощались наконец-то. Спасибо звонку.

А вот на литературе поспать удалось все-таки. Целый час опять какую-то пургу на виниле слушали, а на втором уроке тихони возвышенные стишки про любовь-морковь рассказывали. Хорошо, что желающих так много оказалось. Я за лысым спрятался и покемарил на учебниках.