Куда уж хуже?

Коктейль-бар представлял собой вытянутое полукруглое помещение с низким потолком, нависающим над стойкой. Преоб­ладающим цветом в интерьере был пурпурный, а электрическое освещение отсутствовало. Зато на каждом столике горели свечи в подсвечниках из темно-красного стекла. Именно отражение их колеблющегося пламени в блестящих черных пластиковых поверхностях столов и являлось основным источником света. Вокруг были расставлены низкие мягкие кресла, сесть в которые было равносильно попытке плюхнуться на гигантский пончик с повидлом. Три столика были заняты шушукающимися разнаряженными парочками, пьющими «стингер»²⁰ или нечто и того похуже. У бара находились две женщины: официантка в черном фартуке и посетительница, положившая локти на стойку. Рядом с ней на стуле лежала видавшая виды сумочка. Судя по кислому выражению лица женщины, стоявший перед ней стакан был ско­рее наполовину пуст, чем наполовину полон.

Барные стулья были высокими, с широкими и мягкими фио­летовыми сиденьями. Келп занял один из них, на равном удале­нии от обеих женщин, оперся предплечьями на стойку и уста­вился на строгого усатого бармена, занятого изготовлением двух «стингеров». Официантка унесла стаканы с коктейлями, и бармен обратил свое внимание на Келпа.

- Слушаю, сэр, — произнес он, проводя по стойке бумажной салфеткой.

Бурбон.

Бармен кивнул и замер в ожидании продолжения заказа, но Келп молчал.

- И? — Наконец, не выдержал бармен.

Думаю, полный стакан бурбона. И кубик льда.

Это все? — Под усами появилась слабая улыбка. — Не часто в нашем заведении услышишь такой заказ.

Но у вас же есть бурбон?

Конечно. Но большинство клиентов предпочитает к нему еще что-нибудь. Может быть, немного прекрасного сладкого вермута? Вишенку? Лимонную цедру? Дольку апельсина? Ангостуру²¹? Трипл-сек²²? Амаретто?

Как-нибудь в другой раз.

Ладно, бурбон так бурбон.

Бармен отошел, и женщина, сидящая слева от Келпа, произнесла:

Привет.

Он посмотрел на нее. Ей было где-то в районе тридцати пяти лет, и она была привлекательна той красотой, которая предполагает, что женщина об этом не догадывается и не старается это подчер­кнуть. Настроение у нее было явно не праздничным. Судя по голосу, с одной стороны, ей не очень-то и хотелось общаться, но с другой — это ей было сейчас необходимо, и женщина делала это через силу.

Привет, — ответил Келп.

Она кивнула; начало положено.

Откуда ты? — спросила она.

Кливленд, штат Огайо. А вы?

Ланкастер, штат Канзас. Я подумываю вернуться туда... когда-нибудь.

Логично, если вы там живете.

По-моему, меня тут бросил муж.

Странно. Второго стакана нигде не было видно.

Возможно, он задержался в туалете, — предположил Келп.

Это случилось еще в понедельник.

«Ага. А сегодня — среда», — подумал он. Бармен принес ста­кан с бурбоном и льдом и поставил его перед Келпом на салфетку.

Спасибо, — поблагодарил он и обратился к женщине. — Это случилось здесь, в Нью-Йорке? Он просто исчез?

20 « Стингер» — популярный барный коктейль: коньяк с мятным ликером и льдом.

21 Ангостура — венесуэльская горькая настойка крепостью 45%.

22 Трипл-сек — французский апельсиновый ликер крепостью от 15 до 40%.

Не исчез, а бросил меня. Мы приехали в воскресенье, а в понедельник он сказал:

«Энн-Мэри, у нас ничего не получа­ется», собрал чемодан и свалил.

Грубо.

Да, грубо, потому что это произошло здесь. Он прав в том, что у нас ничего не получается, и именно поэтому я три года кру­тила интрижку с Чарли Петерсеном. Он, конечно, побелел, как лист бумаги, когда узнал про это, но все равно, если он собирался бросить меня, мог бы сделать это в Ланкастере, а не здесь.

Более удобно, — закивал Келп, всем видом показывая, что сочувствует ей.