Куда ведет меня дорога (ЛП)

Уроки продолжались. Коридоры были пустыми. Каждый шаг в их направлении давался с трудом. Сердце начало колотиться сильнее, его звук отдавался в ушах.

— Мисс Томсон? — спросил один из них.

Я прислонилась к стене позади себя, чтобы не упасть.

— Да? — полагаю, это сказала я. Стены снова возвысились, и все остальное исчезло.

— Не хотите поговорить в более приватной обстановке?

Я замотала головой. Она ощущалась такой же тяжелой, как и мои ноги минуту назад. Я не могла говорить.

— Это насчет мистера Клейтона Уэлса.

Желчь подступила к горлу, я проглотила ее. В глазах начало жечь.

— Заткнитесь! — У меня пульсировала голова. Я закрыла уши руками.

— Не произносите этого. — Я стиснула руки сильнее. Я не хотела услышать эти гребанные слова.

— Соболезнуем вашей потере, мисс Томсон.

Блейк

Я шел по пустым коридорам с глупой улыбкой на лице, вспоминая ощущения, когда я держал ее в своих руках, и когда мы попрощались прошлым вечером.

Но моя улыбка тут же исчезла.

— Нет, — задыхалась она, закрывая уши руками.

Она сползла вниз по стене. Я не помню, как оказался возле нее. Или я уже был там. Пока не увидел слезы, струящиеся по ее лицу.

— Блейк?

Я стоял на коленях, держа ее, пока она плакала в свои ладони.

— Все хорошо, — прошептал я ей, затем громче спросил у полицейских: — Что случилось?

До того, как они смогли мне ответить, прозвенел звонок.

— Отвези меня домой, — плакала она.

Я отнес ее к своей машине так быстро, как только смог.

Всю дорогу до дома она рыдала взахлеб. Каждый всхлип заставлял мое сердце сжиматься. Я не докучал ее расспросами о том, что произошло. Я просто сильнее сжал ее руку, лежащую на подлокотнике.

Я еще не успел полностью припарковаться у подъездной дорожки, как она выскочила из машины, поднялась по ступеням и зашла в дом.

Я последовал за ней.

— Ты была в курсе? — Она кричала на Мэри, которая сидела в гостиной с Сэмми с широко открытыми глазами. В его руке была кисточка для рисования с краской на ней. Его рука замерла на полпути к бумаге. Он выглядел напуганным. Черт, я тоже был напуган. — Ты знала?! — закричала она снова.

Мэри сощурила глаза, не отрывая взгляд от нее.

— Дорогая, — сказала она. — Я не знаю, о чем ты говоришь.

— Клейтон! Ты знала, что у него снова была депрессия? Ты знала, что он снова принимает наркотики?

— Что? — сказала Мэри, абсолютно шокированная. — Милая, ты должна сказать, что случилось.

— Он покончил с собой, ясно? — заорала она, ее лицо было ярко-красным. — Он, блядь, покончил с собой!

Блядь.

Тишина.

Единственным звуком в комнате было тяжелое дыхание и тиканье часов на кухне.

Тик.

Tак.

Tик.

Tак.

Потом прозвучал детский голос Сэмми.

— Что? — Его лицо искривилось. У него вырвался всхлип. — Что это значит?

Я повернулся к Хлое, но ее уже не было, она настолько быстро поднималась по лестнице, что нельзя было различить шагов.

— Иди за ней. — Мэри забрала кисточку из руки Сэмми и попыталась вытереть слезы. — Давай, Блейк.

На ее кровати лежал небольшой чемодан, в котором уже лежало несколько вещей. Я присел рядом с ним, наблюдая за ней. Я не мог говорить. Что, блин, можно сказать в такой ситуации?

Она не переставала плакать. Ее рыдания стали громче, неконтролируемыми. Она все больше и больше вещей кидала в чемодан. Когда он был заполнен, она захлопнула крышку и начала застегивать ее. Потом я очнулся. Куда она собралась? Я запаниковал и схватил ее за кисть, прервав ее от попытки закрыть чемодан.

— Хлоя, остановись. Что ты делаешь?

— Я уезжаю. К черту выпускной. К черту это место. Не хочу здесь больше оставаться. Не когда его больше нет.

Мой желудок упал. Она не может уехать.

— Ты не можешь уехать.

— Почему? — слова эхом отозвались в ее крошечной комнатке. — Скажи мне хоть одну весомую причину, Блейк!

У меня была причина, но я знал, что этого было недостаточно. Не настолько. И все же я сказал:

— Потому что я пока не готов тебя потерять.

Ее глаза широко открылись. Голова упала вперед, и вся внутренняя борьба исчезла.

— Его больше нет, Блейк.

— Я знаю. Мне очень жаль.

Потом Хлоя подняла голову. Ее глаза остановились на мне. В них было столько боли, гнева и грусти, что можно было ощутить их.

Ее боль была моей болью.

— Его больше нет, — сказала она снова.

Я потянул ее за запястье, пока она не оказалась между моими ногами, а мои руки не обняли ее за талию. Я держал каждый ее кусочек.

— Его нет, — повторила она. На этот раз, это прозвучало по-другому.

Это звучало, как конец.

— Я знаю, детка, мне очень жаль.

Ее руки обняли меня за плечи, притягивая ближе к себе. Потом она свернулась калачиком у меня на коленях.

— Ты подержишь меня вот так, Блейк?

Она плакала, пока не уснула в моих руках. Я положил ее в кровать, накрыв пледом, голову уложил на подушку. Потом я спустился вниз.

Дин был уже дома. Дети были у соседей, в том время как Мэри и Дин пытались привести мысли в порядок. Я плохо знал Клейтона, но был уверен, что они тоже были его опекунами.

— Привет, Блейк. — Дин попытался улыбнуться, стараясь скрыть мрачный тон в голосе.

— Как она? — спросила Мэри, сидя возле него.

— Спит.