Kuda vedet serdce

- Холборн… - Дженкинс показал на ближайшую стену. - Вон там: второй ряд сверху.

Учитывая расстояние между дверью и колышком и близость последнего к стойке, сразу становилось ясным, что прокрасться сюда и незаметно опустить ордер в футляр попросту невозможно.

- Итак, - допытывался Стоукс, - кто имеет доступ к футлярам? Перечислите должности людей, которые обычно кладут ордера и приказы в эти футляры.

Дженкинс задумался:

- Их не слишком много. Здешние сержанты и сержанты из полицейских участков: всего восемь человек. Инспекторы вроде вас и их старшие следователи. Суперинтендант и комиссары, хотя они, конечно, сами не приходят. Посылают секретарей. - Он вдруг понизил голос: - Вроде мистера Камерона.

Услышав скрип двери, Стоукс и Барнаби обернулись и увидели человека, которого знали в лицо. Дуглас Камерон, личный секретарь лорда Хантингдона, показался им спесивым типом: это было видно по походке, манере держать голову, принюхиваться с таким видом, словно в комнате стоял скверный запах.

Сделав вид, будто никого не замечает, Камерон направился к футляру, предназначенному для Бирмингема, висевшему на противоположной стене от холборнского. Снял крышечку, сунул внутрь сложенную бумагу и обернулся. Вряд ли от Камерона ускользнуло, что за ним наблюдают. Жесткий взгляд зеленоватых глаз упал на Дженкинса и Стоукса. Очевидно, он решил, что эти двое не стоят его внимания. Но, увидев Барнаби, он холодно кивнул:

- Адэр. Снова шатаетесь по трущобам?

- Как видите! - сухо бросил Барнаби.

Камерон слегка приподнял брови, наклонил голову и неспешно вышел.

- Чванливый ублюдок, - пробормотал Барнаби, поворачиваясь к стойке.

Дженкинс хмыкнул, но тут же поджал губы и стал перебирать бумаги.

- Не стану спорить, сэр.

Барнаби вздохнул:

- Жаль, что «чванливый ублюдок» - это не основание для обвинения Камерона в подготовке преступления.

Стоукс мрачно кивнул:

- Спасибо, Дженкинс. Кстати… не можете ли вы поспрашивать курьеров? Может, кто-то что-нибудь заметил или сюда приходил кто-то, кому здесь не полагается быть?

- Обязательно, сэр, - пообещал Дженкинс.

Распрощавшись, Барнаби и Стоукс поднялись в кабинет инспектора. Стоукс покрепче прикрыл дверь, что делал крайне редко, и уселся за письменный стол. Барнаби устроился на стуле и о чем-то глубоко задумался.

- О чем размышляешь? - спросил Стоукс. - Можем мы вычеркнуть людей, которые служат в полиции, и тех, кого нельзя назвать джентльменами?

- Думаю, можно с уверенностью заключить, что Алерт - джентльмен. И учитывая, что Алерт встречался с Гримсби и Смайтом, скорее всего именно он положил ордер в футляр для холборнского участка.

- Ты прав. И его переговоры со Смайтом - самый большой риск, на который ему пришлось пойти. И он на него пошел. Без малейших колебаний. Он активно участвует в деле. И это нужно учитывать прежде всего.

- Заметь, в случае с Пенелопой он действовал быстро и ловко. Его поступок - месть человека уверенного, не впавшего в панику, не боящегося разоблачения. Он точно знает, что делает. И наверняка не дал себе труда поручить кому-то положить ордер в футляр. Зачем усложнять положение?

- Тем более что этот человек мог запомнить и назвать его имя!

- Совершенно верно, - решительно кивнул Барнаби. - Вычеркиваем из списка Дженкинса всех, кого нельзя назвать джентльменами. Сколько всего осталось?

- Кроме нашего друга Камерона, остались Джури, Партридж, Уоллис, Эндрюс, Пассел, Уортингтон и Фенуик. Есть еще несколько человек, помощников комиссаров, чьих имен я не помню, но могу найти.

- Превосходно.

Барнаби снова взглянул на список.

- Теперь нужно выяснить, каково финансовое положение этих джентльменов.

Стоукс на миг поднял глаза:

- Этим придется заняться тебе. Я могу справиться у ростовщиков, но если это игорные долги…

- Хорошо, - согласился Барнаби, - я обо всем позабочусь. Уж я точно знаю, что и у кого спрашивать.

- Вот и прекрасно. - Стоукс вручил ему копию списка и поднялся. - Иди и наводи справки. Я сделаю то же самое. Время работает против нас: необходимо как можно скорее найти мальчишек.

Этим вечером Пенелопе пришлось присутствовать еще на одном ужине, еще более формальном, чем у леди Форсайт. Леди Карлингфорд была хозяйкой политического салона, и в числе ее гостей были спонсоры, шедро помогавшие приюту. Поэтому присутствие Пенелопы было жизненно необходимым.

Пенелопа отошла от матери, беседовавшей с лордом Барфордом, и рядом немедленно возник Барнаби. Удивленная и довольная, она подала ему руку, которую он немедленно положил себе на сгиб руки, улыбнулся лорду Барфорду и спросил, как поживают его гунтеры: его милость был заядлым охотником.

На прощание лорд Барфорд заверил, что приют будет пользоваться его постоянной поддержкой.

- Не забудьте передать привет брату, дорогая. Лучшую гончую, которая у меня когда-либо была, я получил от него.

Пенелопа, улыбнувшись в ответ, позволила Барнаби увести ее.

- Не ожидала увидеть тебя здесь.

Нежность в его глазах согрела ее.

- Мой отец уехал из города. Я часто заменяю его на подобных собраниях, особенно когда они имеют отношение к полиции.