Куда ведут дороги...

Ш. Мукерджи не только поэт. Он пробует перо и в жанре художественной прозы. В 1973 г. вышел в свет его первый роман «Голодовка»[1], вслед за ним в 1976 г. — повесть «Куда ведут дороги…», предлагаемая читателю.

Действие повести происходит в вагоне поезда Калькутта — Дели. Упендронатх Моджумдар, бенгальский коммунист, едет в Дели, чтобы затем вылететь в СССР на лечение. Человек скромный, почти всю жизнь проработавший в провинции, Упендронатх Моджумдар чрезвычайно взволнован предстоящей поездкой, встречей со страной, на которую обращены все его помыслы. В этом же вагоне едут молодожены Шоходеб и Татия. Шоходеб — представитель молодого поколения экстремистов; в отличие от Упендронатха он не питает теплых чувств к СССР, но преклоняется перед Китаем, нередко критикует советскую страну, принимая на веру измышления западной прессы. Работая переводчиком на радиостанции «Немецкая волна» в Кёльне, он невольно участвует в антисоветской пропаганде, хотя временами его грызет червь сомнения из-за немалой мзды, получаемой за услуги. Знакомство с Упендронатхом Моджумдаром оказало решающее влияние на духовную эволюцию Шоходеба. Простота, искренность и душевное благородство старого коммуниста сразу расположили к нему и Шоходеба, и его жену Татию. Упендронатх Моджумдар, человек глубоко и органично связанный с индийской «почвой», оказывает (сам того, может быть, не осознавая) сильнейшее психологическое воздействие на Шоходеба и Татию, подводя их к пониманию нерасторжимости с родной землей. Сила старого коммуниста — в деятельной любви к людям. «Мы стоим на берегу и рассчитываем, прикидываем, а он давно уже прыгнул в воду, не задумываясь, выплывет или потонет», — говорит о нем Шоходеб.

Ночью, в дороге, Упендронатх умирает. Люди, пришедшие на вокзал встретить его, видят, как выносят из поезда мертвое тело. Шоходеб и Татия принимают решение: они не полетят в Кёльн, а вернутся домой. И Шоходеб и Татия полны желания работать на благо своей страны, своего народа.

В повести «Куда ведут дороги…» Ш. Мукерджи продолжает тему, затронутую им в романе «Голодовка», — о человеческих качествах индийских коммунистов, об их неразрывной связи со страной и народом. Именно им, индийским коммунистам, посвятил автор строки:

В свинцовое небо гневно глядим:
будет упорною черная буря,
но наши сердца —
упорней.
          Грудью порывы грозы отразим —
          глубже в колючие комья вонзим
          непокорные корни.
               (Перевод С. Северцева)

А. Софронов

1

Поезд Калькутта — Дели, как и большинство поездов дальнего следования, отправлялся с вокзала Хаура вечером. На вокзал Упен-бабу[2] ехал в автомобиле. Подумать только — в автомобиле! И не в каком-нибудь такси, а в собственном «амбассадоре»! То есть, конечно, не в своем собственном, а в «амбассадоре» Гхоток-бабу. Когда-то они вместе сидели в Хизли[3], по старой памяти Гхоток-бабу и прислал машину.

Гхоток-бабу теперь важная персона — владелец склада пиломатериалов и роскошного мебельного магазина. А недавно он начал еще одно большое дело — строительство речных судов. Так что свободного времени у него нет. Даже на охоту, которую он так любит, Гхоток-бабу выбраться некогда. А не то бы он, наверное, сам приехал проводить старого товарища.

Впрочем, Упен-бабу не думал об этом. Откинувшись на мягком сиденье, он почтительно рассматривал шофера, одетого в форменную куртку. Время от времени Упен-бабу бросал взгляд и на свою — только что надетую — одежду: дхоти[4] и панджаби[5]. Такой красивой и ладной одежды на нем еще никогда не было, он как будто стал совсем другим человеком. И стоило какому-то зазевавшемуся рикше загородить дорогу машине, как Упен-бабу неожиданно для самого себя вспылил и крикнул: «Эй, истьюпид![6]» Правда, он тут же опомнился и взял себя в руки.

Час тому назад такой же самый рикша вез Упен-бабу со всем его багажом от дома зятя до здания, где находится комитет партии. Зять живет в переулке Банка Рая, так что ехать было недалеко. А весь его багаж — одолженный чемодан и сумка на длинном ремне с названием какой-то авиакомпании. Упен-бабу купил эту сумку на толкучке, на углу Хэррисон-роуд.

Люди опытные, не раз бывавшие за границей надавали ему кучу советов: что надо с собой взять да как там себя вести и так далее. Но Упен-бабу не такой уж простак, каким может показаться с первого взгляда. Он очень даже себе на уме. Вежливо улыбаясь, он лишь прикидывался, что выслушивает и принимает все советы, а бо́льшую часть пропускал мимо ушей. Кроме того, ему совсем не нравилось, что товарищи говорили «за границу» да «за границей»… Какая же это заграница? По сути дела, своя, родная страна. Даже как-то странно, что нужен заграничный паспорт и въездная виза. Конечно, далековато туда добираться. И еще: тут тепло, а там холодно. Да у тамошних людей кожа посветлее. Вот и вся разница. А в остальном там — такие же товарищи. Разве не так?