Куда возвращаются сказки

Задумавшись, Коля покачнулся на табуретке и сделал судорожное движение, чтобы ухватиться за что-нибудь. Опоры не нашлось, зато задетая Колей чашка прокатилась по всей столешнице и чуть не сверзилась.

Мама неодобрительно покосилась на Колю, и тот приготовился к строгому разносу для профилактики за некультурное поведение за столом. Но тут заулыбался папа, и Коля догадался, что разноса не последует.

— Спокойней, Николя, — подмигнул папа. — Счастье к нам ещё не пришло, так что посуду бить рановато.

— Так ведь посуду на счастье бьют, — наставительно заметила мама.

— Естественно, — закивал папа с видом учёного, защитившего докторскую диссертацию. — Вот когда оно придёт, Коля станет на него посуду бить. А пока что получается, посуду не на счастье бьём, а на пол.

Коля заулыбался.

— Папа, — сказал он, — а мы постоим после ужина на балконе?

— А надо ли? — деланно испугался папа.

— Надо, надо, — серьёзно закивал Коля. Сегодня у папы было превосходное настроение и этим надо непременно воспользоваться, пока он не отгородился от мира и Коли свежим номером «Комсомольской Правды».

Коля глубоким глотком дохлебал чай, одним широким взмахом губки для мытья посуды осушил расплескавшиеся по столешнице лужи и побежал на балкон.

Там было прохладно, и пока папа допивал свой кофе, Коля успел сбегать за двумя куртками: своей и папиной. Он осторожно проложил их на шкафчик, придавил камнем на всякий случай и свесился вниз, пока родители не успели заметить его акробатические художества. Внизу степенно двигались по своим вечерним делам почти неразличимые силуэты прохожих. Может, среди них были и девушки, а может и сама Красавица-Комсомолка-Спортсменка, но сумрак превращал их в совершенно одинаковые и неинтересные фигуры, и Коля выпрямился, скользнув взглядом по небу. Ковш медведицы ему найти не удалось, но всё равно на небо смотреть куда интереснее, чем на тёмную землю и на сливающихся с ней прохожих. Звёзды дружелюбно подмигивали Коле, словно тысячеглазое привидение Каспер. Отрывок мультфильма мелькнул у Коли перед глазами, а в следующую секунду у него на плечах оказалась куртка. Папа всё-таки добрался до балкона.

— Папа, а что, если наш мир ненастоящий? — спросил Коля.

— А какой он, Николя? — улыбнулся папа. — По моему, так самый, что ни на есть настоящий.

— Нет, папа, — заспорил Коля. — Давай, на секунду допустим, что он совершенно не настоящий.

— Хорошо, Николя. Давай допустим. Надеюсь, за эту секунду с миром не успеет случиться ничего страшного.

— Не успеет, — заулыбался в ответ Коля.

— Время пошло, — напомнил папа. — Так какой он, этот мир?

— Пусть он будет нарисованным.

— И что?

— Ну, папа, как же ты не понимаешь. Это ж ужас — узнать, что живёшь в нарисованном мире.

— Почему ужас?

— Но ведь с нарисованным миром может случиться всё, что угодно!

— А ты не думал, Николя, что и с настоящим миром может случиться всё, что угодно.

— Нет! С настоящим миром, что угодно не случится, я знаю.

— Конкретней, Николя, конкретней. Что плохого может случиться с нарисованным миром?

— А вдруг художнику не понравится рисунок, и он его уничтожит?

— А тебе самому нравится этот рисунок, Николя?

— Не знаю, — пожал плечами Коля.

— Запомни, Николя. Никогда не говори «Не знаю»! Любой, задающий вопрос, думает, что он разговаривает с личностью, которая хоть и не всегда знает ответ, но по крайней мере имеет своё мнение на происходящие события.

— Но я на самом деле не знаю! В нём столько, в этом мире…

— Хорошего или плохого?

Коля внимательно посмотрел на папу. Таким тоном папа всегда задавал подковыристые, провокационные вопросы, на которые думай-не думай, а правильных ответов не сыскать.

— Так как, Николя, хороший он, наш мир, или плохой?

— Разный, — вздохнул Коля, не зная, что сказать поумнее.

— Во-о-от, — радостно протянул папа. По особому протянул. Не так, как в те минуты, когда Коля попадался в расставленную ловушку.

— Значит, разный? — переспросил папа.

— Разный, — утвердил Коля.

— И есть в нём хоть что-то, что тебе по душе?

— Конечно, папа, — подхватил Коля. Потом он представил школу и погрустнел. Но вовремя вспомнил о Пашке и вновь воодушевился. Ведь Пашка теперь не будет ему досаждать. И… может быть… Владян тоже.

— Вот видишь, Николя, — задумчиво произнёс папа, размышляя о чём-то своём. Иногда не столь важно знать, нарисован окружающий мир или нет, а важно почувствовать, что в этом мире есть что-то хорошее. И не только есть, а было и будет. И если переводить на термины нарисованного мира, то важно почувствовать, что ты в этом мире нарисован красиво.

— А если красиво не получилось? — спросил Коля и быстро добавил. — И изменить невозможно. Ну никак.

— Тогда, Николя просто порадуйся, что тебя нарисовали. Ведь тебя могли не нарисовать и вовсе. Не успели нарисовать или не захотели. И всё, Николя, у тебя нет мира, пусть даже нарисованного, а у мира нет тебя. Было бы вместо тебя на бумаге нечто другое. Вот, скажем, уродливая клякса или вообще пустота.

Коля поморщился, представив кляксу из старого мультика. Там тоже были нарисованные миры, а по ним путешествовали настоящие дети.