Куда возвращаются сказки

По всему выходило, что кроме палочек в природе существовало великое множество сил и причин, в следствие которых телевышка на площади могла как появиться за несколько секунд, так и исчезнуть за столь же непродолжительное время.

«Замкнутый треугольник,» — взгляд замер и не желал продвигаться дальше. Сама статья была непонятной. В ней водителям советовали поторопиться получить права нового образца. Причём тут треугольник, Коля никак не мог догадаться. Но на всякий случай он вылез из-за стола и направился в большую комнату. Там, в буфете, хранились всевозможные документы. В том числе и папины водительские права.

На указанном месте треугольника не оказалось. Ни на удостоверении, ни под ним. Не в силах поверить, Коля начал ворошить кипу инструкций, скопившихся от многочисленной техники, большинство из которой уже доживало свой век в кладовке или у бабушки на даче. Коля отодвинул в сторону книжку про стиральную машину «Вятка-автомат», положил на неё инструкцию на холодильник «Бирюса», пролистал руководство для телевизора «Хитачи» на английском и немецком языках. Не находился треугольник, да и всё тут.

Но мысли отталкивались от треугольника и неизменно возвращались к палочкам.

Веня утверждал, что палочки закоротило. Есть такая вещь — короткое замыкание. Что это такое, Коля убедился год назад на уровне труда, когда он с Костей Лесниковым строили из проводов и разных штучек электрическую цепь. Примотать проводки к контактам вилки было нетрудно. Подсоединить те же проводки к выключателю и патрону лампочки вроде бы тоже дело наипростейшее. Но когда смелая Костина рука воткнула вилку в розетку, оказалось, что провода каким-то образом не захватывали так и не загоревшуюся лампочку. Розетка оплавилась, провода задымились, подскочивший учитель труда переключил рубильник на своём столе и влепил Коле с Костей по трояку. Коля даже обиделся незаслуженной оценке, ведь цепь собирали под преподавательским присмотром. Теперь вот какие-то невидимые провода миновали несвершившиеся желания и замкнули палочки сами на себя.

Теперь электричество — пройденный этап. Завтра на труде Коле предстоит выстругивать новую столешницу. И ему ещё повезло. Сначала педсовет хотел содрать с Колиных родителей новую парту. И дома Коле попало. А за что? Парту-то Пашка испортил. Но как это теперь доказать? Свидетелей не осталось. Все всё позабыли. И печку, и костёр, и железную болванку, которая чуть не разнесла всю школу. Когда раздался первый удар, то народ со всех этажей ринулся к Колиному классу. Но теперь никто ничего не помнил. Все тогда разошлись по местам, на свои уроки и факультативы. Досталось только тем, кто выскочил из класса, да Коле за парту. Все были живы и здоровы, но Коле никто помочь не мог.

Стопка документов иссякла. Последним в ней оказался папин комсомольский билет. Коля расстроено передвинул пачку бумаг на исходное место и взглянул на пол.

Треугольник лежал там. То ли он выскользнул от неосторожного Колиного движения. То ли скрывался за ножкой буфета, где мог спрятаться десяток жестяных гоночных автомобильчиков. Прятался, прятался, а теперь решил вылезти, раз уж Коля сам не смог догадаться.

«Последствия,» — значилось в дымке серебра, по которой пробегали чёрно-зелёные переливы. Последствия чего? Неисправных палочек? Исчезновения большого треугольника? Случая в классе. От случая последствия остались, правда, маленькие, незаметные для непосвящённых. Сева внезапно полюбил авиамоделизм и этим же днём отправился во Дворец творчества юных записываться в кружок авиаторов. Серёга, невзирая на смешки приятелей, прикупил в киоске видеокассету «Любимые мультфильмы», где был собран весь сборник про Гену, Чебурашку и старуху Шапокляк. С Олегом видимых изменений не произошло. С Владяном тоже. Но Владян-то, Владян! Он, хоть и остался таким же подленьким и вредным, ничегошеньки не помнил про палочки, словно никогда не держал их кривыми пальцами своих загребущих рук. А Пашка ему почему-то не рассказывал. Колю это устраивало, потому что самые мерзкие мысли, которые можно воплотить с помощью палочек, приходили на ум почему-то именно Владяну. Сейчас-то стало поспокойнее. Лежат у Пашки на столе оранжевые палочки с белыми извилинами. И белые палочки лежат с оранжевыми прожилками. Лежат палочки и никому не мешают. Никакого вреда от них. Правда и пользы тоже никакой.

Коля вернулся к столу, в ящике которого лежали палочки. Теперь рядом с ними примостился и маленький треугольник.

«На свете есть конец всему, конец любви конец стаданьям, но нет конца воспоминаньям!» — этот треугольник оказался поэтом. Да вот беда, поэзию Коля никогда не понимал.

Да и какие могут быть стихи, когда голова пухнет от печали по утраченному могуществу? Ни стихи, ни остальное домашнее задание. Впрочем, оно сейчас волновало Колю меньше всего. Алгебру можно закончить на перемене или списать, если повезёт, у той же Светки Белорусских.