Куда ж нам плыть? Россия после Петра Великого

Предстоящий брак очень много «весил» в придворной борьбе. Он закреплял влияние клана Долгоруких на длительное время, означал их победу в давней борьбе с другим влиятельным кланом – князей Голицыных. Перевес Долгоруких наметился давно – с тех пор как Иван вошел «в случай» и, когда в феврале 1728 года Иван стал обер-камергером, майором гвардии и андреевским кавалером, двое из Долгоруких – отец фаворита и Василий Лукич Долгорукий – были введены в состав Совета. Если фельдмаршала князя М.М.Голицына явно «придерживали» на Украине, где он командовал южной группой войск, до января 1730 года, то его соперник из клана Долгоруких – генерал князь В.В.Долгорукий довольно быстро («по болезни») выбрался из гнилого и опасного Прикаспия и получил чин генерал-фельдмаршала. Стоило только сыну князя Д.М..Голицына Сергею, камергеру двора, чем-то понравиться царю, как его тотчас направили посланником в Берлин. Голицыны, конечно, не мирились с господством Долгоруких, интриговали против них через царицу Евдокию, Елизавету и ее фаворита А.Б. Бутурлина, но, как высокопарно выражался о взаимных гадостях, сплетнях и подсиживаниях первый историк царствования Петра II К.Арсеньев, «поле единоборства осталось за Долгорукими».

Параллельно с царской свадьбой готовилась и свадьба Ивана Долгорукого, который внезапно воспылал любовью к богатейшей невесте России – графине Наталии Борисовне Шереметевой, пятнадцатилетней дочери покойного петровского фельдмаршала Б.П.Шереметева. Две грандиозные свадьбы должны были украсить триумф Долгоруких. Но судьба рассудила иначе…

Присутствуя вместе с невестой на льду Москвы-реки на традиционном празднике Водосвятия 6 января 1730 года, Петр сильно простудился. На следующий день он занемог, а через три дня у него были обнаружены признаки оспы. Нормальное течение этой, тогда уже излечимой, болезни 17 января внезапно приняло опасный оборот, состояние больного сделалось сначала серьезным, а потом безнадежным, и в ночь с 18 на 19 января четырнадцатилетний император умер.

Так мужская линия династии Романовых, шедшая от Михаила Федоровича к Алексею Михайловичу, а затем к Петру I, царевичу Алексею Петровичу и Петру II, пресеклась. Россия стремительно вошла в полосу смут междуцарствия…

Прощаясь с Петром II, мы не можем не задуматься над тем, что же ждало Россию, если бы он выздоровел и потом правил бы страной много лет. Можно, используя исторические аналогии, высказать некоторые предположения на этот счет. Есть два выразительных исторических примера. Один был перед глазами современников Петра II. Став королем в малолетстве, Людовик XV (1710–1774, король – с 1715 года) вошел в историю как коронованный прожигатель жизни, редкостный развратник и абсолютный бездельник. Власть находилась в руках его фавориток, имя одной из которых известно как символ всевластия и каприза – кто же не знает маркизу Помпадур! В итоге правления Людовика XV Франция приблизилась к той черте, за которой всеобщему разложению власти противостоял только страшный нож революционной гильотины.

Другой пример не менее выразителен. За три десятилетия до событий 1730 года о юном шведском короле-охотнике Карле XII только и знали, что он вечно занят развлечениями, травлей зверей, а однажды, озорства ради, выпустил в зал заседаний риксдага вначале зайцев, а затем охотничьих собак, которые, к ужасу парламентариев и удовольствию юного монарха, начали гоняться за дичью. Но стоило начаться Северной войне, как внезапно для всего мира шалопай и бездельник превратился в блистательного полководца.

Может быть, у Петра II был какой-то свой особый путь, отличный от пути Людовика XV и Карла XII, так же, как и он, беззаботно проведших свою юность. Но, зная историю краткой жизни русского императора, неприглядные черты его характера, не будем питать иллюзий. «Бог знает, что он любит, – писал саксонский посланник Лефорт в 1729 году, – он становится ко всему апатичным, исключая охоту». С.М..Соловьев, обобщая в своей «Истории России с древнейших времен» все сведения о Петре II, нашел, по-моему, самое емкое определение, дал точный исторический диагноз и прогноз: «Петр дичал, горизонт его суживался»…

Часть третья Императрица Анна Иоанновна (февраль 1730 года – октябрь 1740 года)

Глава 8 Можно ли прожить без самодержавия

Оспа и любовь минуют лишь немногих