Кудеяр

И вновь никто не возразил Иоасафу, ибо хорошо поняли, что он имел в виду осуждённого на соборе новгородского владыку Феодосия, распоряжавшегося архиепископской казной как своей собственной.

Закончив чтение Стоглава, Иоасаф сделал ещё несколько замечаний.

В тот же день Сильвестр, Герасим Ленков и Серапион Курцов отбыли в Москву. Большинство предложений Иоасафа не было принято собором или оставлено без внимания.

ГЛАВА 22

Глухая осенняя ночь опустилась на Казань, померкли в окнах домов огни, затихли на улицах шаги прохожих. Холодный северный ветер завывает в кронах деревьев, сердито теребит голые ветки. Не спится старому Шиг-Алею в царском дворце, медленно ходит он из угла в угол по каменной Муралеевой палате, чутко прислушивается к малейшему шороху. В завывании ветра чудятся ему чьи-то недобрые голоса, звон оружия.

Весной Шиг-Алей вместе с воеводами Данилой Захарьиным и Юрием Булгаковым прибыли на судах в устье Свияги для постройки нового города. А чтобы близкие казанцы не докучали строителям, царь Иван Васильевич повелел нижегородскому воеводе Петру Серебряному — родному брату углицкого дворецкого Василия Серебряного — идти изгоном на казанский посад. Серебряный в точности исполнил царский приказ- неожиданно явился перед Казанью, побил много людей, живых взял в плен и немало русских освободил из неволи. Нижегородцы встали по всем перевозам на Каме, Волге и Вятке, чтобы воинские люди из Казани и в Казань не ездили и не препятствовали бы строительству города в устье Свияги.

Шиг-Алей подошёл к Круглой горе на следующий день после Леона Огуречника[201], и тотчас же явившиеся с ним люди начали расчищать от леса место, предназначенное для постройки города. После очистки Круглой горы попы пели молебен, святили воду и с крестами обошли вдоль вех, поставленных дьяком Иваном Выродковым для обозначения будущей городской стены. После этого заложили церкви Рождества Богородицы и чудотворца Сергия. Дьяковы люди успешно потрудились в Углицком уезде. Правда, леса, привезённого ими на судах, хватило на обустройство лишь половины горы, другую половину воеводы и дети боярские со своими людьми застроили из местного леса, причём все работы завершили за четыре седмицы.

Уже на третий день после прихода судовой рати к Круглой горе к Шиг-Алею и воеводам явились послы горной черемисы[202], которые заявили, что князья и мурзы оставили их на произвол судьбы и бежали в Казань. Так пусть государь их пожалует, простит, а воевать бы им не велел, но облегчил бы ясак[203] и дал им свою грамоту жалованную, как им впредь быть. Горная сторона — добрая половина Казанского царства, присоединение её к Руси могло сильно ослабить татар, поэтому воеводы тотчас же отписали о посольстве царю Ивану Васильевичу. Тот приказал взять черемис в своё подданство, причём новый город Свияжск объявил стольным градом Горной стороны. Туда были посланы писцы, которым велено было учесть всех взрослых людей, умеющих стрелять из лука, кроме стариков и детей. Государь пожаловал горную черемису, прислал грамоту с золотой печатью и ясак им отдал на три года. Шиг-Алей и воеводы были щедро награждены золотыми. Им приказано было привести к присяге всю Горную сторону и послать черемис воевать казанские места под присмотром детей боярских и касимовских татар, которые должны были узнать, прямо ли черемисы станут служить государю. Воеводы привели к присяге черемис, чуваш, мордву и сказали им: «Вы государю присягнули, так ступайте, покажите ему свою правду, воюйте его недругов». Те собрали большое войско, переплыли через Волгу на Луговую сторону и пришли к Казани, на Арское поле. Казанцы и крымцы вышли к ним навстречу, и началось упорное сражение. Когда же из города вывезли пушки и пищали и открыли из них стрельбу, черемисы, чуваши и мордвины дрогнули и побежали. Около сотни их было убито, несколько десятков взяты в плен. Русские воеводы решили, что горные люди служат царю прямо, и велели им отступить на свою сторону. Показав верную службу, те отправились в Москву за наградой. Иван Васильевич жаловал их, князей и мурз кормил и поил у себя за столом, дарил оружием, конями, деньгами, шубами, крытыми шелками.