Кудеяр

Миновав посад, устремился в кремль, но попасть в него удалось не скоро — в кремлёвских воротах была давка. Спешившись возле дома наместника, увидел воеводу князя Григория Тёмкина. Тот как ни в чём не бывало приветствовал дьяка:

— Пошто пожаловал к нам, Анфимушка? Цела государева казна никуда пока не убежала.

— Отчего такое волнение, Григорий?

Воевода глянул усмешливо.

— Нешто сам не ведаешь?

— Догадываюсь — татары пожаловали.

— Позавчера явился станичник из Путивля, поведал, что крымцы ринулись на Русь, да неясно — сам царь идёт или царевич. А государь ноне где?

— В четверг вышел из Москвы на своё дело, обедал в Коломенском, оттуда направился ночевать в село Остров, а вчера, поди, явился в Коломну.

— И я так же мыслю. Эй, Селиван, — обратился князь к молодому воину, — гони в Коломну, скажи царю Ивану Васильевичу, что к Туле пришли крымцы, как видно, царевич, и не со многими людьми. Езжай, не мешкай!

Гонец пришпорил коня и устремился к северным воротам кремля.

— А мы пойдём на городскую стену, поглядим, что в поле деется. — Григорий неспешно, вразвалочку пошёл в противоположную сторону. Анфим присоединился к сопровождавшим его людям.

Со стены видна была степь, изрезанная дорогами, по которым в сторону Тулы спешили крестьянские подводы.

— Не успеть бедолагам укрыться в городе, — вздохнул воевода.

Двумя цепочками — справа и слева — к городу мчались татары с намерением перехватить беглецов. Вот обе цепочки сомкнулись, и татары устремились назад, хватая полонянников, их лошадей и нехитрые пожитки.

— Ты ведь у нас хорошо считаешь, — обратился воевода к Анфиму, — сколько, по-твоему, явилось под Тулу татар?

— Тысяч семь будет.

Григорий взмахом руки подозвал к себе воина.

— Поезжай в Коломну к царю Ивану Васильевичу и скажи ему, что под Тулу пришло татар немного, тысяч семь, повоевали окрестности и поворотили назад.

Анфим спустился с кремлёвской стены и направился к государевой казне. Казалось, беда миновала, люди успокоились. Пользуясь скоплением в кремле народа, купцы открыли свои лавки, многие из которых в обычное время пустовали. Где-то послышался женский смех.

Во вторник также ничего не случилось, и туляки стали было думать, что беда миновала, но в среду истошно заголосил колокол церкви архистратига Гавриила. Анфим поспешно покинул клеть, где хранилась государева казна, и устремился на поиски Григория Тёмкина. Воевода был на кремлёвской стене, где давал указания очередному гонцу, направляемому в Коломну. Со стены Анфим увидел великое множество крымцев. Вслед за конницей к городу направлялись пушки, сопровождаемые странного вида воинами.

— То янычары — верные стражи турского султана, Ох и злы, нехристи! — произнёс кто-то из людей, скопившихся на стене.

— А это что за чудища? Слоны, что ль?

— Какие тебе слоны! То верблюды. Не иначе как сам крымский царь пожаловал.

Анфиму всё было в диковинку — и турки, и верблюды. Вот верблюды остановились, татары засуетились, и вскоре на возвышении засиял на солнце шатёр из золотой парчи.

— Сам Девлет-Гирей пришёл к нам, произнёс воевода.

— Маловато силёнок у нас, ой как маловато! — вздохнул старец, незнамо как затесавшийся промеж воинов.

— А ты, дед, не трусь раньше времени-строго ответил ему Григорий. — Каркаешь тут словно ворон!

В это время рой стрел пролетел над стеной, никого не задев.

— Всем схорониться в укрытии! — приказал воевода. — Враг не скоро до нас доберётся — прочны стены Тулы, к тому же царь Иван Васильевич с войсками недалеко от нас и ведает, что татары явились сюда, Гонец сказывал; к нам на подмогу идут полки под водительством князей Петра Щенятева, Андрея Курбского, Ивана Пронского, Дмитрия Хилкова. Михаила Воротынского, да и сам царь следует за ними.

Эти слова вызвали воодушевление среди защитников Тулы, весть, что к ним на подмогу идёт столько знатных полководцев, вселила в них уверенность в добрый исход дела.

Но тут раздался страшный грохот — это турецкие пушки обрушили на город огненные ядра. Там и тут заполыхали деревянные строения.

— Стольких пушек я никогда еше у татар не видывал, — тихо сказал Григорий Анфиму, — но всё равно будем держаться до последнего. Верю — Бог не оставит нас в беде!

Мужественное лицо его было по-прежнему спокойным.

— Проведал Девлет-Гирей, что государь отправил войско на Казань, вот и пожаловал в надежде на беззащитность южных рубежей Руси. Плохо мы храним свои тайны.

— Много в Москве видоков и послухов татарских, да и трудно сохранить в тайне такое большое дело, как поход на Казань.

Между тем во многих местах города полыхали дома, сараи, заборы. Дикий вой огласил окрестности — это янычары по приказу Девлет-Гирея двинулись на штурм города.

— Лей смолу, скатывай камни! — приказал Тёмкин.

Туляки были полны решимости отстоять свой город, и спокойствие воеводы укрепляло эту решимость. Приступ янычар был отбит.