Кудесник

Войдя в новую квартиру, граф прежде всего осведомился о пяти больших ящиках одинакового формата, которые ехали с ним через всю Европу. В этих ящиках было не платье и не вещи путешественника, а пучки засушенных трав, банки с жидкостями и порошки в коробочках. Джеральди, конечно, знал, что для барина, медика и мага, эти ящики дороже всего в мире, и потому осторожно, при помощи «бестий», поставил их в угольной комнате и запер ее на ключ.

Целый день осматривался в доме граф Феникс и соображал, как устроиться здесь, какую комнату взять для своего кабинета. Графиня, напротив, не ходила по дому, а сидела больше около окна и грустным взором смотрела на широкую равнину. Лицо ее было тоскливо. Она думала о том, как далеко занесла наконец ее судьба — в страну, где всякие чудеса бывают. Вот говорят, например, что эта равнина перед домом не поляна и не земля. Говорят, что будто бы это толстый слой льда и будто бы через каких-нибудь две-три недели вся эта равнина, по которой идут и едут, на которой, казалось бы, можно построить несколько сотен домов и провести несколько улиц, — что все это широкая, величавая река, по которой через три недели поплывут корабли.

Графиня, оглядывая эту равнину, отчасти сомневалась. Может быть, вон там есть речка, где желтая полоска, где теперь едут вереницы каких-то низеньких, сереньких санок на маленьких лошадях. Может быть, там будет течь речка, но чтобы все это пространство всколыхнулось и стало большим озером или широкой, бушующей рекой — этому графиня не верила.

В первый же день, приведя немножко в порядок некоторые горницы, распаковав два ящика, где оказались разные связки трав, банки с жидкостями, бесконечное число баночек и пузырьков, граф Феникс, заперев угловую комнату на ключ, приказал жене присматривать, чтобы кто-нибудь не проник в эту горницу при помощи другого ключа. Затем он велел закладывать свой наемный экипаж и выехал из дому.

— Луиджи, — крикнул он юному итальянцу, — хоть я вас не нанимал для лакейских должностей, но на этот раз прошу вас стать на запятки, чтобы доставить меня к графине Валуа.

Юноша с удовольствием оделся, и, когда граф поместился в небольшую каретку, запряженную, однако, цугом, четверней, как подобало всякому дворянину, Луиджи стал сзади, рядом с другим гайдуком, из русских, вновь нанятым.

Миновав весь Невский проспект с оголенными еще по обеим сторонам высокими деревьями, карета завернула на менее широкую улицу. Здесь сеть стволов и голых ветвей была еще гуще; за ними направо и налево виднелись заборы; за заборами — серая паутина кустов, а за ними — небольшие домики.

Карета завернула во двор одного из таких домиков, который был невелик, но красивой постройки и свежевыкрашен ярко-голубой краской. На фронтоне его — около четырех колонн, двух балкончиков, верхнего этажа и нижней террасы, спускавшейся в садик, — повсюду виднелись белые деревянные медальоны, изображавшие разные мифологические фигуры.

Когда карета графа Феникса остановилась у подъезда, в доме началось движение. Граф вошел в прихожую, и навстречу к нему высыпало веселое общество, состоящее из пяти человек. Тут были: баронесса д'Имер, барон Рето, графиня д'Авила, Алексей Норич и сестра его. Последние были здесь тоже в гостях.

— Ну-с, переехали? Устроились? Расположились? — раздались голоса молодежи.

— Да, переехал… — начал граф Феникс, или Калиостро. — Как здоровье моей прелестной маркизы?.. Прошла ли лихорадка?

— Опять маркиза, — выговорила хозяйка дома, и ее красивые синие глаза под черными бровями блеснули ярче. Она не шутила, а сердилась.

— Виноват… все забываю… — отозвался Калиостро.

— Однако надо привыкать скорее к этому маскараду имен, — вымолвил Алексей. — Спасибо, что мы с сестрой сохранили наши имена.

Он проговорил это весело, но вдруг стал сумрачен и вздохнул. Все оглянулись на него, и все поняли, в чем дело. Он будто забыл, что тоже, хотя невольно, носит не свою фамилию и уже привык называться Норичем.

Иоанна прервала неловкую паузу и выговорила:

— Ну, Бог даст, скоро прекратится этот маскарад для всех. Мы снова примем наши настоящие имена, а вы — свое настоящее. И тогда мы вместе с графом Алексеем Зарубовским двинемся из этой дикой земли в нашу милую Францию.

— Ну а пока, — отозвался смеясь Калиостро, — двинемтесь в гостиную.

Все общество перешло в большую, довольно изящную комнату и уселось вокруг гостя.

— Ну-с, кстати, что же граф Зарубовский и его супруга? Какие новости дня? — произнес Калиостро.

— Новости дня? — отозвалась графиня д'Имер, то есть Иоанна, вывернувшая свое имя Реми наизнанку.

— Новость та, что Роза моя с сегодняшнего утра уже пользуется полным доверием графини и именуется главной попечительницей над всеми няньками и горничными ее младенца.

— Браво!.. Брависсимо! — воскликнул Калиостро.

— Ну-с, а моя новость не менее важна. Мне назначена уже аудиенция у князя Потемкина, и я затрудняюсь только в одном: каким образом представиться — одному или с Лоренцой?.. Ну а вы, мой юный друг? — обратился Калиостро к Норичу.

— Я был вчера опять у графа, — отозвался Алексей.