Кудесник

— В таком случае я как друг предупреждаю вас, что через два часа здесь будут приставы королевские под командой полицейского агента и при участии секретаря испанского посольства…

— Зачем?! — воскликнула девушка, вспыхнув.

— Взять вас силой и увезти домой.

— Верно ли это? — резко произнесла Эли.

— Мне это сказала сама маркиза. Секретарь же был у нее при мне и получил от нее письменное разрешение на это насилие.

Эли вынула из кармана маленький и тонкий стилет в ножнах, нечто вроде большой иглы, и произнесла дрогнувшим голосом.

— Вот!.. Только не для них, а для себя… Меня увезут мертвую.

— Это безумие, мое дитя, — сказала Иоанна. — И если вы решились окончательно не уступать, то не так надо действовать. Надо иное… Это ребячество.

— Что же?

— Я помогу вам. Убить себя немудрено. Надо скрыться. Бежать. И сейчас.

— Куда?! Меня всюду найдут по повелению короля.

— Всюду… Кроме того места, которое я вам дам убежищем.

— Кто? Вы?

— Да.

Эли приблизилась, собираясь уже поцеловать графиню, но вдруг отступила и пристально поглядела ей в глаза.

— А если… Я боюсь…

— Что?

— Если вы сами…

Наступило молчание. Иоанна улыбнулась.

— Если я вас сама выдам полиции. Это вы хотите сказать? — вымолвила Иоанна смеясь.

— Да. Я вас мало знаю.

— Тогда вы и зарежьтесь при измене моей этим стилетом. Все равно здесь сейчас при появлении полиции или через час, через день у меня.

Не слова эти, а тон голоса графини подействовал на Эли.

— Я вам даю слово испанской грандессы, что я воткну этот стилет прямо себе в сердце, если вы меня выдадите! — пылко и грозно промолвила Эли.

— А я вам даю честное слово французской графини, — отозвалась Иоанна, — что я вас укрою от опекунши, от полицейских, от короля и его повелений, от всего мира.

Эли протянула руку графине и доверчиво улыбнулась.

— Тогда нечего терять время. Прощайтесь и едемте ко мне! — сказала Иоанна.

Эли быстро направилась к Алексею в горницу и через несколько мгновений снова появилась со слезами на глазах, но с воодушевленным румяным лицом.

— Едемте, графиня. Я сказала сейчас Алеку, что никогда не забуду вашего дела — этой помощи. Ведь буду же я когда-нибудь его женой и свободна, чтобы распоряжаться моим состоянием. Тогда мы сочтемся.

Через несколько минут карета графини Ламот отъезжала, увозя обеих женщин.

Иоанна, конечно, не играла и не обманывала Эли.

Через час после их отъезда в квартире капрала Норича была полиция, а при них чиновник, отряженный депутатом от испанского посольства.

Они обыскали дом. Алексей спокойно их встретил и еще спокойнее отвечал на допрос.

«Маркиза Эли Кампо д'Оливас была в его квартире. Она его невеста. Теперь, узнав о готовящемся насилии ее опекунши, она скрылась. Куда? Он не знает. А если бы и знал, то не сказал бы. Когда он вполне устроит свои дела, то они обвенчаются по обрядам двух религий».

Все это Алексей просил передать от его имени самой маркизе Ангустиас.

Полиция удалилась, но молодой и добродушный секретарь посольства остался и весело, любезно стал беседовать с Алексеем.

Они оба понравились друг другу.

Секретарь, конечно, знал Эли довольно хорошо и был ее поклонником в числе многих других. Он прямо, простодушно заявил Алексею, что завидует его счастью — быть любимым такой красавицей и богачкой.

На прощание молодой человек сказал:

— Вот мой совет вам. Я, заметьте, кое-что знаю о намерениях старой опекунши… Esta maldecida duena tia, эта проклятая дуэнья тетка вас погубит, если вы обвенчаетесь тотчас. Состояние все будет ей принадлежать, а жена ваша — нищая. Обождите год или полтора совершеннолетия юной маркизы и тогда венчайтесь. Тогда по закону она получит из рук дуэньи все состояние.

— Какая же разница? Таков разве закон? — спросил Алексей.

— Я вам повторяю слова нашего посланника.

Через несколько дней после этого разговора Алексей и Эли, скрытая в притоне Иоанны, узнали, что маркиза Ангустиас выехала из Парижа в Испанию, а на имя госпожи д'Оливас была доставлена на квартиру Норича бумага из посольства, в которой было сказано, что г-жа маркиза Ангустиас Кампо д'Оливас уехала в Мадрид просить короля Карла III дозволить ей принять законные меры, чтобы остановить от безумных поступков представительницу одной из знатнейших фамилий Испании.

Через две недели все, по-видимому, было благополучно. Эли снова была давно у Алексея и жила с Лизой, и все были счастливы, но чуялось что-то недоброе в ближайшем будущем.

Гроза эта явилась. Прискакал в Париж курьер из Мадрида и привез депешу в посольство для передачи г-же Эли д'Оливас, в которой объявлялось ей, что она королевским декретом лишена своего имущества ввиду странности поступков особы такой знатной фамилии.

XII