Куджо. Цикл оборотня

Донна Трентон могла праздновать победу. Она попыталась встать на ноги, упала и поднялась опять. Сделав два неверных шага, споткнулась о труп собаки и упала на четвереньки. Подползла к месту, где лежал отломившийся тяжелый конец биты. Взяла его и снова поднялась, держась за капот «пинто», вернулась к месту, где лежал Куджо, и начала бить его. Каждый удар сопровождался глухим стуком. Изолента размоталась и вилась в горячем воздухе. Удары сорвали ей кожу на ладонях, и по рукам потекли новые струйки крови. Она продолжала кричать, но постепенно сорвала голос и издавала только хриплое рычание, как сам Куджо перед концом.

Позади нее остановился «ягуар» Вика.

Он не знал, чего он ожидал, но только не этого. Он и так был напуган, но вид его жены – да полно, она ли это? – стоящей над какой-то кучей и бьющей ее снова и снова чем-то, напоминающим дубину пещерного человека, поверг его в настоящий ужас, почти отключивший мысли. В один бесконечно долгий момент, о котором он потом никогда не вспоминал, ему захотелось развернуть «ягуар» и уехать отсюда… навсегда. Все, что здесь происходило, было чудовищно.

Вместо этого он заглушил мотор и вышел.

– Донна! Донна!

Она, казалось, не слышала его или не понимала. Ее щеки и лоб обгорели на солнце; левая штанина изорвана в клочья и окровавлена. И на животе у нее тоже была кровь.

Бейсбольная бита поднималась и опускалась снова и снова. Донна глухо рычала. Кровь потоками струилась из обезображенного тела пса.

– Донна!

Он перехватил биту и взял у нее из рук. Потом отбросил прочь и обнял ее за голые плечи. Она повернулась к нему, и он увидел ее безумные, пустые глаза и безобразно слипшиеся волосы. Она посмотрела на него… и снова отошла.

– Донна, дорогая, о господи! – тихо сказал он.

Это был Вик, но его не могло здесь быть. Это мираж. Это бешенство прогрессирует в ней, вызывая галлюцинации. Она отошла… Зажмурилась… Он не исчез. Она протянула дрожащую руку и коснулась его. Нет. Не мираж.

– Вы… – прошептала она хрипло. – Вы… Вы… Вик?

– Да, дорогая. Это я. Где Тэд?

Мираж оказался реальностью. Она хотела заплакать, но слез не было. Ее глаза только двигались в глазницах, как подшипники.

– Вик. Вик.

Он бережно обнял ее:

– Донна, где Тэд?

– Машина. Машина. Заболел. В больницу. – Теперь она шептала уже более связно, но это отнимало у нее последние силы. Но это не важно. Вик здесь. Они с Тэдом спасены.

Он оставил ее и поспешил к машине. Донна же так и осталась стоять, глядя на тело пса. В конце концов, все не так уж плохо. Они выжили. В таких обстоятельствах остается либо выжить, либо умереть. Или – или. Теперь ее не так пугали и кровь, и мозги, вытекающие из разбитой головы Куджо. Вик здесь, и они спасены.

– О боже! – выдохнул Вик странно тонким голосом.

Она повернулась и увидела, как он вытаскивает что-то из машины. Какой-то мешок. Что это может быть? Разве она что-то покупала до того, как все случилось? Да… но она отвезла покупки домой. Они с Тэдом их выгрузили в коляски. Так что…

– Тэд! – попыталась крикнуть она и побежала туда. Вик отнес Тэда в тень у дома и положил там. Лицо мальчика было совсем белым, волосы прилипли к голове, как промокшая солома. Руки его лежали на траве, казалось, даже не приминая ее своим весом.

Вик прижал голову к груди Тэда. Потом посмотрел на Донну. Ее лицо было бледным, но довольно спокойным.

– Донна, как давно он умер?

«Умер? – попыталась она вскрикнуть, но губы лишь беззвучно двигались. – Он не умер, он был еще жив, когда я передвинула его назад, что ты говоришь? Что ты говоришь, сволочь?»

Она пыталась выговорить все это своим беззвучным голосом. Неужели Тэд умер одновременно с собакой? Нет, в это невозможно поверить. Ни Бог, ни рок не могут быть настолько жестоки.

Она подбежала к мужу и оттолкнула его. Вик от неожиданности так и сел, а она склонилась над Тэдом и подняла его голову руками. Потом открыла ему рот и принялась вдыхать воздух в легкие своего сына.

Мухи уже облепили тела Куджо и шерифа Баннермэна, мужа Виктории и отца Кэтрин. Это были демократические мухи – они не делали различия между псом и полицейским. Солнце палило нестерпимо ярко. Без десяти час. Небо было бледно-голубым… Все предсказания покойной тети Эвви сбывались.

Она вдыхала воздух в легкие своего сына. Дышала. Дышала. Ее сын не умер; она не затем прошла через этот ад. Он не умер; этого просто не может быть.

Этого не может быть.

И она дышала. Дышала. Вдыхала воздух в легкие своего сына.

Она все еще продолжала делать это, когда, двадцать минут спустя, перед домом остановилась «Скорая». Она не подпускала Вика к телу. Когда он подходил ближе, она скалила зубы и беззвучно рычала на него.

Он же, доведенный горем и страхом почти до полного безумия, все же нашел в себе силы войти в дом Кэмберов через дверь на крыльце, к которой так долго и бесплодно стремилась Донна, и позвонить в полицию.