Куяшский Вамперлен

— Хочешь сказать, что поверил в тот бред, который она тут наплела про Богиню и миссию?

— У меня нет причин не верить.

— Она сумасшедшая — чем не причина?

— Восприятие душевнобольных часто искажено, как отражение в кривом зеркале, но, тем не менее, они не безумцы. Безумцы — те, кто не может распознать истиной сущности этого отражения и считает его бессмыслицей.

— Какой ты, оказывается, толерантный. Или просто любишь психов? Впрочем, чему я удивляюсь, ты ведь и сам псих.

Кажется, мои слова нешуточно задели Ямато. На секунду мне даже показалось, будто он меня сейчас ударит. К счастью, либо действительно показалось, либо он сумел взять себя в руки — после всего пережитого как-то особенно хотелось жить.

— Предлагаю отчалить отсюда, пока на шум не слетелся кто-нибудь ещё, — как ни в чём не бывало заговорил аспирант. — К твоему удовольствию сознаюсь, что не очень хорошо владею навыками борьбы вслепую.

— Ну, я посвечу фонариком, если что, — примирительно улыбнулась я, радуясь, что очередной ссоры удалось избежать.

Теперь оставалась только одна проблема. Нога, хотя по всем признакам и не была сломана, исполнять свою опорно-двигательную функцию отказывалась категорически. Идею попросить о помощи Ямато я зарезала на корню: всё-таки хотелось свой первый раз в роли подвернувшей ногу прекрасной дамы провести на руках у какого-нибудь более благородного рыцаря.

— Где ты там опять застряла? — Свет фонарика распял мою встрепенувшуюся тень на ближайшем заборе.

— Иди вперёд. Погода хорошая, прогуляться хочется.

— С парой местных упырей?

— Тссс! — прижала палец к губам я. — Что, если они нас услышат?

— Это вряд ли. Я наткнулся на них по пути в библиотеку. К тому моменту они уже выполнили ежедневный норматив по надоям.

— Ты встретил Жозефа и Николя? И что случилось?

— Поздоровались, поболтали о погоде.

— Шутишь?

— Отвечаю на глупый вопрос.

Я облегчённо вздохнула.

— Но всё равно лучше потише. Вдруг они решат вернуться.

— Вряд ли они осмелятся подойти: ты сейчас — точная копия преподобной Мики, — с издёвкой успокоил меня фольклорист.

— И кто в этом виноват?

— Кто-то, кто обладает заторможенной реакцией и засиживается на работе до полуночи, — без зазрения совести ответил виновник моей неспособности к передвижению. — Ладно, что там у тебя?

— Я же говорю, всё в порядке.

— А если серьёзно?

— Ты отломил мне ногу, — мстительно съязвила я. — Но у меня уже отросла другая. Только вот она ещё совсем новая и двигается со скрипом.

— Ну что за дар привлекать неприятности, — утомлённо вздохнул лженаречённый, тем не менее, возвращаясь за мной.

— Не волнуйся, что бы ни случилось, главной привлечённой мной неприятностью навсегда останешься ты.

— Я польщён, — насмешливо шепнул парень, наклонившись к самому моему уху. То моментально вспыхнуло, словно обожжённое его дыханием, и я на мгновение потеряла грань между реальным миром и волшебным царством любовных романов, сотворённым моей фантазией.

Странное наваждение, однако, длилось недолго, ибо лженаречённый взвалил меня на закорки так же бережно, как мешок с картошкой.

— Хм, забытое чувство, — ностальгически протянул он.

— Были времена, когда ты носил девушек на руках? — не удержалась я.

— Подрабатывал на продуктовом складе.

— То-то я чувствую себя мешком с картошкой. Смотри только не урони. Я тебе не картошка: меня, если рассыплешь, уже так просто не соберёшь.

— Это паззл на тысячу кусочков так просто не соберёшь, — цинично отозвался подо мной аспирант.

И всё же, несмотря на сие замечание, он стал ступать осторожней.

Глава 9

Странно, но даже в таком противоречащем чуть ли ни всем законам мироздания месте, как Крутой Куяш, жизнь могла течь своим чередом.

Лето подошло к концу, а капризная погода всё никак не могла определиться, какой сезон примерить на себя следующим: то она облачала село в жар сорокаградусного пекла, то укутывала рваными клочьями промозглого тумана, то спрыскивала противной, пробирающей до костей изморосью. Однажды небесная канцелярия даже сотворила снежный буран, из-за которого мне пришлось-таки заночевать на работе. Но в этот раз я была не одна: Пелагея Поликарповна тоже осталась, решив не переохлаждать свои подёрнутые первым артритом суставы. Вечерок выдался тот ещё. Владычица книгохранилища, доселе не утруждавшая себя задушевными беседами с единственной подчинённой, ни с того, ни с сего принялась выпытывать подробности моей скудной биографии. С меня разговор плавно перетёк на моих родственников, и, слово за слово, мы с начальницей составили генеалогическое древо рода Кротопупс. Тот факт, что вплоть до дедушки все мои предки по материнской линии — уроженцы Крутого Куяша, Пелагею Поликарповну почему-то несказанно обрадовал.

— В вас течёт благородная кровь, Кротопупс, — с напускной важностью сообщила она. — Ничего не поделаешь, придётся мне взять на себя бремя вашего надлежащего морального взращивания.