Куявия

– Вы полагаете, что можете вот так просто… взять и увести? А клятва верности? А присяга, что переходит из рода в род?

Иггельд сказал резко:

– Да, полагаю. Сейчас война! И мне плевать на ваши игры с клятвами. Подгорный пойдет со мной, я освобождаю его от клятв перед вами и вашим родом.

Княгиня вскрикнула:

– Подгорный, я запрещаю вам идти с этим… с этим человеком!

Иггельд обратил мрачный взор на Подгорного, тот краснел, бледнел, наконец развел руками.

– Я ничего не знаю, – сказал он растерянно, – насчет военного времени… Меня такому не учили. Все, что я знаю, – служить верно и честно. Я знаю, что только сама Гертруда может освободить меня от клятвы служения ее роду.

Иггельд посмотрел на княгиню.

– Освободите, – сказал он.

Она ответила с победным блеском в глазах:

– Ни за что!

Иггельд повернулся в седле, Антланец подъехал ближе. Иггельд кивнул на ворота.

– Там достаточно высоко, чтобы ее видели издали… Повесь эту артанскую пособницу!

Антланец повел бровью, Комам и Болгор соскочили на землю, из-за спины княгини выметнулись люди с оружием, Коман оскалил зубы, страшно затопал ногами, защитники пугливо попятились. Антланец схватил сзади Подгорного и сжал в объятиях. Тот вспикнул, захрипел.

Болгор зашел сзади Гертруды и положил ладони на ее плечи. Бусел и Крица, обнажив мечи, озирались по сторонам, но напуганные обитатели особняка разбежались. Гертруда с ужасом смотрела на Иггельда. Иггельд обратил взор на Подгорного.

– Глупо сражаться за человека, который думает только о своих интересах, а судьбой Куявии не интересуется.

Подгорный задвигался в железных объятиях Антланца, ответил хрипло, тяжело, но с достоинством:

– Пока я не отпущен со службы, я выполняю ее приказы.

– Но она тебя не отпустит.

Подгорный сказал убитым голосом:

– Я знаю. Но моя честь не позволяет…

Иггельд медленно повернулся к хозяйке:

– Я приговариваю вас к повешению на воротах собственного дома. Если хотите, чтобы я хоть чуть был снисходительнее, я советую сейчас же освободить этого благородного юношу от его присяги.

Она в ужасе вскинула высокие брови:

– Вы вольны надо мной, но не над моими подданными!

Иггельд кивнул.

– Да, это верно… Эй, Коман! Принеси веревку. Не найдешь шелковую, можно простую…

Коман, жутко улыбаясь, вытащил из седельного мешка веревку. В молчании все смотрели, как он умело и быстро сделал петлю, повернулся к молодой вдове. Иггельд сказал нетерпеливо:

– Вина княгини доказана, больше здесь задерживаться нечего. Заканчивай, а завтра я пришлю сюда другого хозяина.

Они поворачивали коней к воротам, когда раздался ее пронзительный крик:

– Господин!.. Подождите!.. Моя слабость виной!.. Мне так страшно одной, а только он доблестный и неустрашимый защитник…

Иггельд обернулся, указал в сторону Подгорного. Княгиня поторопила:

– На колени, Подгорный!.. Скорее же!.. Данною мне властью освобождаю вас от службы и всех повинностей, которые вы обязывались исполнять мне и моему роду. Можете встать.

Подгорный не встал, а подпрыгнул, сияющий, счастливый.

Иггельд спросил хмуро:

– Что теперь?

– Я ваш, – ответил тот с жаром. – Располагайте мною! Хоть к Ящеру в подземный мир, хоть на артан, хоть телеги таскать вместе с лошадьми – все выполню, роптать не стану!

* * *

Иггельд двинулся в Родстан, но застал там одни развалины, оттуда пошел в Немежу и Уржузель. Кроме Елинды, его сопровождали теперь Ясинец, Рогоза – все великие и знатные, именитые и могущественные. Слух докатывался до ближайших городов и деревень, спешно прибывали беры со своими прекрасно вооруженными отрядами, беричи с небольшими группками, мелкие вотчинники, песиглавцы, даже простые мужики, им оружием были простые дубины, вилы или косы. Тоже клялись истребить артан до единого, хотя им от артан доставалось меньше всего.

Из Верхней Куявии, помимо обещанных Хуртечей семи тысяч конников и лучников, приехали даже женщины на легких быстроногих конях: хорошо вооруженные, умелые в скачке. Иггельд заколебался, как с ними поступить: артане поднимут па смех, потом озлился и позволил присоединиться к своему войску, более того – позволил самим выбрать место, где будут сражаться. Навстречу всякий раз выбегал народ, бросал под конские копыта зерно, призывал богов дать им счастье.

Пока что двигался по землям, где артане прошли, по не остались, край бедный в сравнении с другими, а в Куявии сел и городов слишком много, чтобы везде расставить артанские гарнизоны.

Время от времени он отъезжал в сторону, за ним везли телегу, нагруженную мясом. Мясо выкладывали на расстеленные скатерти, не кормить же дракона самого Иггельда с земли. Малыш по сигналу Иггельда опускался, жадно и торопливо лопал, телохранители в сторонке почтительно наблюдали, как их предводитель обнимается с драконом, как этот ужасный зверь целует ему руки, что значит даже драконы признают его власть, да как смеют эти ничтожные артане все еще существовать на земле…