Куявия

Дракон на растопыренных крыльях пошел по дуге вниз, пятнышко начало увеличиваться, распадаться на мелкие отдельные крапинки, и Ратша наконец рассмотрел множество скачущих всадников. Не меньше тысячи, несутся лихим галопом; просто стелются над травой, все коричневые, одинаковые, и даже когда дракон снизился еще и еще, все казались одинаковыми, словно все кони от одного жеребца и одной кобылы.

– Хороший отряд, – крикнул Ратша. – К счастью, не в сторону Куявии идут… Я бы сказал, что даже удаляются. Так сказать, наискосок удаляются!

– Скачут из Арсы! – прокричал Иггельд. Он свесился, удерживаемый ремнями, прикрыл глаза ладонью, всматривался, крикнул снова: – Непонятно!..

– Что?

– Почему из Арсы!.. Там сейчас нет никакого войска!

– Ну и хорошо, – ответил Ратша. – Жаль, что нас только двое!

Он захохотал, представив себе, что вот сейчас бы самое время захватить Арсу, как артане захватили Куябу. Ответный удар, чтоб знали, не только артане могут в дальние походы. Ответ может быть молниеносным и очень болезненным.

В голове промелькнули сладкие картины мщения, а спина под ним словно провалилась, тело потеряло вес, грудь похолодела от ужаса, затем дракон растопырил крылья и остановил падение, зато всадники совсем близко. Широкая тень с растопыренными крыльями пронеслась по земле, кони испугались, а всадники начали поднимать головы, смотрели в небо.

Иггельд вскрикнул, словно ударили в спину ножом. Ратша повертел головой, привстал, Иггельд неотрывно следил за рослым всадником на единственном черном коне, огромном жеребце с развевающейся гривой. Они видели только широченную коричневую спину, развевающиеся по ветру черные как смоль волосы, потом Ратша рассмотрел нечто голубое. Дракон обогнал всадников, повернул, делая широкий круг, и теперь Ратша понял, что поперек седла у всадника на черном жеребце брошена женщина. Ветер сорвал с нее платок и красиво треплет темные длинные волосы.

– Ого! – крикнул Ратша. – Это что же, обряд похищения невесты?

Иггельд застонал, выкрикнул что-то злое хриплым сорванным голосом. Дракон снизился еще, пролетел почти над самыми головами всадников. Иггельд всматривался до боли в глазах, всадники рассерженно кричали, многие сорвали с плеч луки и торопливо накладывали стрелы.

Женщина приподняла голову, Иггельд услышал за спиной удивленный вскрик Ратши:

– Ого, да это та самая артанка!..

Малыш, чуя желание хозяина, летел над всадниками, не отставая и не обгоняя, Иггельд жадно смотрел в ее лицо, женщина тоже посмотрела и отвернулась. Ее везли, как овцу, как похищенную из стада овцу, но не захотела даже взглянуть в его сторону, это ударило в сердце, словно вонзили раскаленный добела нож.

– Возвращаемся, – прохрипел он. – Возвращаемся!.. Назад, я говорю!

Малыш нехотя заработал крыльями, начал подниматься в воздух. Всадники победно заорали, несколько стрел слабо ударили в панцирную грудь дракона, другие бессильно описали дугу в воздухе и вернулись к земле.

Иггельд бормотал что-то, раскачивался, Ратша крикнул в спину:

– Ты чего? Что с тобой?

– Не захотела на меня смотреть! – выкрикнул Иггельд. – Не захотела…

– Да, – подтвердил Ратша. – Ну и что?

– Ее умыкают из дома по согласию!.. Это такой обряд у этих дикарей, такая игра!..

– Да, – снова подтвердил Ратша. – А что в этой игре плохого?.. Ах, что досталась не тебе? А ты забыл…

Иггельд закричал, как раненый зверь, дракон вздрогнул, торопливо забил крыльями, их вдавило в твердую спину, а Ратша сцепил челюсти и напрягся, пережидая полуобморочное состояние.

– Да, – проговорил Иггельд горько, – да, я был редкостной сволочью… Теперь я получил сполна! Самую лучшую женщину, ради которой можно жить и умереть, сейчас увозят, как овцу, перебросив поперек седла, а я… что я?., я могу только кусать локти. Я сам все разрушил. Я сам. Я сам убил себя…

Ратша наклонился вперед, стараясь уловить слова, что выхватывал и уносил ветер. Иггельд даже не ощутил, когда старый воин похлопал по плечу.

– Да, – крикнул Ратша ему прямо в ухо, – ты – дерьмо. Ты обидел ее, обидел крепко. Но откуда ты взял, что будет счастлива с тем, другим?.. Борись за нее!

Иггельд прокричал в отчаянии:

– Как?

– Догони и упади на колени! – гаркнул Ратша. – Признайся же наконец, что вел себя как дерьмо! Не мне признайся, я это давно вижу, а ей!

– Она тоже знает, – выкрикнул Иггельд в отчаянии.

– Знает, но ты еще и скажи! Вслух. Скажи громко. Скажи, что больше так не будешь… или будешь?

Иггельд вскричал в муке:

– Да как ты можешь?.. Я с того дня, как исчезла, сам для себя стал таким палачом, такие муки себе удумал… Я все время в огне, все знаю, как был несправедлив и как она страдала!

Ратша гаркнул люто:

– Так поворачивай же Малыша, дурак!.. Разворачивай эту лошадь с крыльями. Догоняй!.. Борись за нее, дурак, борись!.. Это женщины за лучших мужчин борются, а серых подбирают серые. А ты что, серый? Борись!