Куйбышев

На долю Куйбышева сюрприз. Императорская российская армия желает иметь его в своих рядах. Потребность в нем настолько велика, что власти предержащие идут на весьма чувствительную жертву. Освобождают из ссылки до срока. Великий либерал пристав Овсянников приносит поздравления. Он-то знает — на одном пароходе поплывут призываемый в солдаты Куйбышев и подробнейший донос на него. На организатора первомайской демонстрации. Смутьяна безнадежного.

Седьмого мая другой давнишний доброжелатель, томский исправник господин Шеремет, заботливо снабжает Куйбышева Валериана Владимирова проходным свидетельством № 620 до города Омска. До воинского присутствия.

Везет — так уж во всем. В почтовой конторе попадается открытка. Репродукция с картины художника Хотулева «В «Крестах»[11]. Охота». Сценка из тюремной жизни. По природе совсем не эгоист, Валериан Владимирович спешит поделиться впечатлением. Тут же, в конторе, пишет:

«г. Нарым

Томской губ.

Аркадию Федоровичу Иванову

С домочадцы.

8 мая 1912 г.

Вглядитесь в открытку. Правда, даже за сердце щиплет от умиления. Родная картина! Желаю и Вам того же.

Ехал почти неделю, прожив здесь три дня, сегодня двигаюсь далее по направлению к солдатчине.

«Колпашевец» пойдет к Вам только через три дня, поэтому корзину пошлет Вам уже сестра, я взял с нея слово, что опа с этим пароходом пошлет.

Крепко жму руки

Валериан».

= 8 =

К_у_й_б_ы_ш_е_в: «Как совсем «свободный гражданин», я еду в Омск: там моя родина, там моя бабушка».

«Свободный гражданин» вскоре после приезда отправляется в гости к Александру Николаевичу Гладышеву, брату матери. Несколько лет вместе работали в Сибири. Оба рады новой встрече и энергично… ругаются. Дядя на время примкнул к меньшевикам, а племянник — ярый большевик.

Нежданно влетает дочь содержателя почтовой станции Люба Яцина. Шесть лет назад ее вместе с Куйбышевым привлекали к военному суду. После того видеться не приходилось.

Задыхаясь, Люба произносит: «К нам приходил полицейский, просил разрешения поговорить по телефону, к нам часто приходят, в городе телефонов раз-два… Он вызвал жандармское управление, сказал, я сама все слышала, Куйбышев остановился у своей бабушки, ничего не подозревает, его можно взять… Я побежала к бабушке, узнала, вы у Александра Николаевича… Скорее к нам! У папы отличная репутация, наша квартира вне подозрения…»

Куйбышев прикидывает, за что новый арест. Только что кончилась ссылка, с воинским присутствием никаких осложнений, чист! Ерунда, забрать заберут за милую душу. Было бы желание… Отказываться от предложения Любы не приходится.

Девушка потчует своего невольного гостя пирогами, сладостями. Рассказывает о житье-бытье. Куйбышев расспрашивает, шутит. Не забывает поглядывать в окно. Жандарм действительно появляется. Идет к дому Любы.

Через минуту-другую в передней происходит объяснение. «Что угодно?» — «Скажите, пожалуйста, вы недавно пришли домой?» — «Недавно, так часа два тому назад». — «За вами не шел какой-нибудь молодой человек?» — «Не знаю, может быть, шел». — «Но к вам не заходил какой-то молодой человек?» — «Нет, никакой молодой человек не заходил».

Жандарм стоит, переминается с ноги на ногу, позвякивая шпорами. Очевидно, у него нет разрешения на обыск. «Так к вам никто не заходил?» — «Нет, никто ко мне в квартиру не заходил».

Жандарм еще раз звякнул шпорами и ушел. Люба закрыла за ним дверь на все запоры и скорее к Куйбышеву: «Очевидно, вас проследили».

Перебирают разные планы… Куйбышев выходит в сад, садится в глубине на пенек. Час, другой. Снова отчетливый звон шпор. Наряд жандармов приближается к черному ходу, двором. Вероятно, другой наряд вошел в парадную дверь. Оставаться или бежать, покуда в доме обыск?

Сидение на пеньке в саду продолжается до полуночи. Бежать или оставаться?! Что-то вдруг подстегивает.

«Какой же ты плохой революционер, даешься в руки полиции. Беги!»

Забор очень высокий, весь утыкан гвоздями. Кое-как препятствие взято. Куйбышев на соседнем дворе. Заливаются лаем две собаки. К счастью, они на цепи. Бежит к воротам, нажимает на щеколду. Крик с крыльца: «Кто такой? Остановись!»

Щеколда поддается. Бросок на улицу. Топот ног позади. Свистки…

Предельно любезное приглашение: «Господин Куйбышев, остановитесь!»

Совсем «свободный гражданин» втиснут в общую уголовную камеру омской тюрьмы.

К_у_й_б_ы_ш_е_в: «Назавтра утром меня вызывают в контору. Ничего не подозревая, иду в контору, где мне предъявляют требование остричь волосы и одеться в арестантскую одежду. Я уже три раза перед этим си дел в тюрьме, а такого никогда не бывало. Вообще политические пользовались этим минимумом привилегий: быть в своей одежде и не стричь голову.