Kujin. Крыло отбрасывает тень

Шар из прозрачного стал алым. Каждый увидел в нем черную точку, зрачок, от которой пошли линии, выстраивая лини риннегана. А затем на линиях появились томое, как у шарингана. Каждый из Каге видел отражение этого глаза, каждый смотрел прямо в него, не способный отвести взгляд. Мир начал окончательно выцветать. Кроме яркой алой точки сферы все остальное уходило в какой-то контраст черного и белого. Это происходило невероятно быстро и в тот же момент неприятно медленно.

Мир, остановленный на мгновение, двинулся. Но ни Нагато, ни Каге в нем уже не было.

Итачи зажмурился, ощутив резкую боль в глазах. Он пытался увидеть то, что происходило всего мгновение, но смог лишь понять, какая техника была применена. А еще сумел понять — кем она была применена. Извержение вулкана все продолжалось. Дейдара оглядывался, выискивая взглядом Каге, и не он один. В стороне от них стоял Рисако, а с другой стороны вулкана — Куротсучи. Державшая на руках тело Катары.

— Что произошло? — спросил Рисако, не рисукая приближаться к месту, где исчезли Каге. — Ты что-то видел?

— Да, — кивнул Итачи. — Пейн, Нагато. Он применил Муген Тсукуеми.

И, игнорируя злой взгляд Рисако. Спрыгнул вниз, подходя к тому месту, где, по его ощущениям, был центр техники. Дейдара и Рисако, переглянувшись, спустились к нему. Чуть погодя то же самое сделала и Куротсучи.

— Что произошло? Куда они делись? — спросила куноити.

— Да, мне тоже интересно, — подтвердил вопрос боец Шторма.

Учиха, внимательно осмотревшись, вздохнул.

— Высшая техника, как я думал — шарингана. Но Нагато более чем способен ее применить. Он, вместе с Каге, переместился в иллюзорный мир, чтобы что-то им показать, я так понимаю.

— Он может их убить? — первым делом спросила Куротсучи.

Но Учиха отрицательно покачал головой:

— Нет. Это иллюзия, он может внушить им любые чувства и ощущения, но не может убить. Я полагаю, что не может.

— Ты полагаешь? — разозлился Рисако.

— Это слишком сложная техника для меня. Могу лишь строить предположения.

— И сколько они там проведут? В этой иллюзии? — спросил Дейдара.

— Час, день, месяц, год. Учитывая силу Нагато — сколько угодно.

Рисако выругался, впрочем, как и Куротсучи. Итачи обернулся, оглядываясь. Цитадель была уничтожена, и очень скоро она будет затоплена лавой.

— Думаю — здесь нам оставаться смысла нет, — высказался Итачи.

— Это еще почему? — спросила куноити.

— Сенсей выберется, — ответил ей Дейдара. — Раз выбрался с того света, выберется и из какой-то иллюзии. Вот только я не хочу объяснять самураям — что здесь произошло.

Он поморщился от боли, все еще практически беспомощный после пусть и не завершенной, но все же опасной атаки Хьюги. Рисако зло сплюнул и глубоко вздохнул, собираясь с мыслями.

— Ситуация — дерьмо, — выдал он вердикт из своих размышлений.

Итачи еще раз посмотрел на то место, которое ощущалось, как центр техники. И ощущения с каждой секундой ослабевали. По сути, он уже ничего не чувствовал и не видел.

— Дайдара прав — нам нечего здесь делать, — он перевел взгляд на Рисако, затем на Куротсучи. — Но наши проблемы это не снимает. Хокаге, Райкаге и Тсучикаге договорились об атаке на Рассвет.

Куноити нахмурилась, но все же кивнула. По ее личным соображениям вмешательство Пейна можно была рассматривать, как объявление войны.

— Мне нужно вернуться и доложить, — ответил Рисако.

Его слова означали примерно: "не могу ничего конкретного ответить, даже не уверен, кто будет принимать решения".

— Нагато пообещал сдаться, — решил все же высказать свои соображения Итачи. — Сдаться, если мы договорились бы. Но мы не договорились, и он атаковал. Полагаю, он попробует еще раз всех переубедить. Можете что угодно думать о Пейне, но он не маньяк-убийца. Однако выбора он нам действительно не оставил. Я предлагаю подождать некоторое время и, если Каге не вернутся…

Он вздохнул, а Дейдара закончил:

— Расколошматим гнездо Рассвета. — Он посмотрел на тело Катары. — Раз и навсегда.

Все четверо посмотрели на тело. Но сожалели именно о Катаре только Куротсучи и Дейдара, которые были с ней знакомы. Итачи и Рисако смотрели на тело девушки, как символ той войны, в которую им очень скоро предстояло вступить. Войны, которая по факту официально началась только что.

— Я постараюсь убедить Четвертую, что с вами можно иметь дело, — сообщила Куротсучи, посмотрев сначала на Итачи, затем на Рисако.

— У меня достаточно полномочий, чтобы приказать встречать ваших людей, как гостей и союзников, — ответил Рисако.

Хотя по его лицу было заметно, что он уже думает, каким образом будет эти полномочия реализовывать.

— Коноха с самого начала была настроена на мирный договор, поэтому для ваших посланников наши границы открыты, — закончил Итачи. — Мы будем ждать их для налаживания связи.

Куротсучи снова опустила взгляд на Катару.

— Полагаю, с Туманом и Песком все так же очевидно.

— Да, — боец Шторма поморщился. — Нападение во время Гокаге Кайдана не что иное, как объявление войны.

— Значит — все? Началось? — спросила куроити, хотя и сама отлично знала ответ.