Kujin. Крыло отбрасывает тень

— Я разработал эту технику вместе с одним разбирающимся в медицине Узумаки. Она связана с Эдо Тенсей, тоже по образцу чакры создает образ того, кому эта чакра принадлежала. И если Эдо Тенсей, используя принесенного в жертву, вытягивает на этот свет живого, то наша техника превращала один труп в труп живого или уже мертвого синоби. Естественно, из трупа копии Учихи Кеккей Генкай не вытащить, но и подмену обнаружит только опытный ирьенин. Но есть нюанс, в теле всегда остается часть чакры пользователя техники, как метка, и я отлично знаю, как эту метку найти. Так вот, труп напитал чакрой и сам активировал технику лично Кьюджин и сделал это не более, чем месяц назад, а то и еще меньше.

И, опережая удивление от осознания сказанного, Орочимару торжественно произнес:

— Твой сенсей жив, Инахо.

Глава опубликована: 24.01.2016

 

** ГЛАВА 35

------------------------------------------------------------

Яма.

Глядя на решетку в потолке, через которую пробивался тусклый свет, Югито ухмыльнулась. Если бы не холодный камень, ее пребывание в камере можно было бы назвать отдыхом. Яма глубиной в три метра в форме окружности диаметром чуть меньше метра и с решетчатой крышей на потолке. Не темница и не тюрьма. Сюда в Облаке сажали собственных синоби, чтобы те проветрили голову и подумали о своем поведении. Сажали ненадолго — это Югито была рекордсменом, проводившим здесь порой и по паре дней, а так сидели не больше нескольких часов. Этакий изолятор для буйных. Для самых буйных на стены нанесены сдерживающие печати.

Нии отлично понимала, что попадет сюда по возвращении в деревню, но ей было не привыкать нарушать правила. Кошачья суть не позволяла подчиняться правилам и делать то, что велят. Нет, девушка предпочитала гулять сама по себе, насколько это было безопасно, и периодическое пребывание в клетке ее не волновало.

А вылазка доставила определенное удовольствие. Совместная работа с Листом, бой с Рассветом. Новых ощущений хватит на несколько недель, теперь можно остепениться на время, поторчать в деревне, пока Эй не успокоится. Югито улыбнулась. Старик ничему не учился. Она убегала. Потом возвращалась. Сидела в деревне, изображая, что осознала и покаялась, пока Райкаге снова не ослаблял бдительность. И снова убегала. Молодая девушка так и осталась девчонкой в душе и совершенно не желала меняться.

Заскрипела петлями дверь изолятора, и до ее острого слуха донеслись шаги. Еще один нарушитель порядка? Нет, стражник остался у дверей, а к ямам шел только один человек.

— Эй! Пленница! Ты не тупи! Глаза открывай! Пришел я! Кираби!

— Тч! — хмыкнула Югито. — Би, что ты здесь забыл?

Над решеткой нависла мощная фигура джинчурики восьмихвостого.

— Ты уже должна в танце плясать! Потому что пришел тебя я спасать!

Нии поднялась, ухмыльнувшись:

— А Эй знает, что ты собираешься меня выпустить? — спросила девушка.

Но тот лишь отмахнулся:

— Братец наказал нашкодившую кошку. Но я захотел погулять с тобой немножко.

— А вот это звучало обидно, — негромко ответила Югито.

Тем временем Кираби без особого напряжения сдернул с решетки замок и поднял ее в сторону, протянув девушке руку. Югито оставалось только позволить вытащить себя наружу. Она с облегчением выдохнула: печати доставляли некоторые неприятные ощущения, да и сидеть уже надоело.

— Спасибо.

— Ты тут сидишь в этой темной темнице, а там светит солнце и поют птицы!

Югито немного размялась, ответив:

— Я не по своему желанию сидела, между прочим.

Высокий темнокожий накаченный мужчина ухмыльнулся, будто юноша, утащивший фрукты с соседской дачи. Воровато оглянувшись, он кивнул на вход:

— Брат сегодня строгий, но свершилось чудо. Давай валить отсюда, пока не стало худо!

Сбежать из деревни было не то, чтобы совсем просто, но и не совсем сложно. Достаточно было найти место, где патрули махнут на них рукой, сделав вид, что ничего не видели. Потому что если они доложат, то первыми же получат приказ выслеживать, чего делать большинству совсем не хотелось. Да и не убегали джинчурики далеко: в десяти минутах хорошего темпа в скальном массиве пряталась просторная пещера со своим источником, вытекавшим наружу и небольшим водопадиком опадавшим вниз. Подойдя к ручью и зачерпнув чистой воды, Югито выпила ее прямо из рук и села на край. Вид на торчавшие из-за облаков вершины ей всегда приносил некоторое чувство умиротворения.

— Да здесь настолько круто, что у меня поет нутро! Хотел бы птицей я побыть, чтоб улететь и все забыть на время. Я буду петь! И облака подхватят голос мой! И ветер будет петь вместе со мной! — затянул в своем стиле Кираби. — О красоте, полете и свободе! О чистом небе и о горизонте! И те, что у земли, поднимут лица! И тоже захотят стать птицей! Но им лишь стих читать вместе со мною! Я Кираби! Я вам в своих текстах весь мир открою!

Нии лишь хмыкнула — она давно научилась получать определенное удовольствие от странных стихов Би.

— Эй сильно ругался, когда узнал?

Кираби сделал несколько движений, которые с определенной долей извращенности можно было бы назвать танцевальными.