Кухарка для дракона

— Потому что я не готов видеть тебя мертвой. Пусть ты не будешь моей, но ты останешься жива, — ласково прошептал он и осторожно коснулся моего виска мимолетным поцелуем.

— Ты… меня… отпускаешь?

— Отпускаю.

И как только стих его вкрадчивый голос, умолкли и музыкальные инструменты, а у меня появилась надежда. Ведь если получится вернуть себе имя, я смогу и… Но строить далекоидущие планы было рано, поэтому я затолкала последнюю радостную мысль, что шальным воробьем впорхнула в сознание, подальше и поклонилась кавалеру. Осталось только дождаться вечера и окончания этого проклятого бутафорского бала. А потом я окажусь… дома!

На следующий танец меня пригласил ненаследный принц Вильрен Даросский.

Голова разламывалась, тело затекло от неудобной позы, я почти не чувствовала стянутых за спиной рук. Когда я неловко шевелилась, то выдергивала волосы, намертво застрявшие между веревками. Зачем только Бертина оставила их распущенными?! Ноги мне связывать отчего-то не стали. Зачем, если вокруг стоит непроглядная темнота, в такой скорее шею свернешь, чем найдешь выход.

Пол подо мной был земляным и чуть влажным, с шуршащей колючей соломой, которая больно впивалась в бедра. Пахло хвоей, чем-то тухлым и навозом. Что это за место? Сарай в каком-то имении? Возле Ригаросса или дальше? Судя по температуре, находилась я куда севернее столицы. Платье от пробирающего до костей ночного холода не спасало. Это и понятно — дорогое и красивое, но совершенно не теплое. Были бы свободны руки, могла хотя бы закутаться в подол, а так оставалось только сидеть на холодном полу, привалившись саднящим боком к шершавой каменной стене.

Сколько провалялась без сознания до того, как очнулась, я не знала. Крепко зажмурившись — хотя какой в этом смысл в кромешной темноте? — попыталась привести мысли в порядок. Безумно мешали бешено стучащее сердце и липкий холодный страх, превративший тело в мягкое желе, неспособное двигаться. Кровь набатом билась в ушах, окружающая тишина давила, неизвестность рвала на нити натянутые нервы. Как такое могло произойти? Как он мог?!

Одинокая слезинка сорвалась с ресниц и прочертила щекотную дорожку на щеке. Было жалко короля, а себя — еще жальче. Если похититель прямо посреди королевского бала нагло открыл портал и открыто, радостно и с нотками сумасшествия смеялся в лицо кинувшейся к нему охране, рассчитывать на скорое спасение не приходилось. Найти-то меня найдут, только, боюсь, вместо живого человека я к тому моменту стану информационной строчкой в отчете о новых трупах по делу культа Корхи. Интересно, труп будет совсем обезображенным или…

Додумывать было страшно.

Хотелось бы мне знать, Берт очень расстроится?

Плохая мысль! От нее стало не только страшно, но и больно. Волна отчаяния, зародившаяся где-то в животе, медленно поднялась к сердцу, оплела его тугими щупальцами и болезненно сжала. Кольцо на пальце привычно нагрелось. Может, по нему меня сможет отыскать князь? А станет ли искать вообще?

Новая слеза сорвалась вниз. Я же пустышка, король выбрал меня не сердцем, а в качестве наживки. Может, это и был его план? Если не получится предотвратить ритуал, то он хотя бы не будет иметь должной силы? А меня ведь все равно не жалко.

А Берт? Пусть ему план и не нравился, но он от него не отказался! Хотя, собственно, кто я ему, чтобы за меня вступаться? Просто предательница, не захотевшая покинуть отбор по его просьбе, лгунья и… полнейшая дура! Надо было с самого начала все ему честно рассказать, довериться, а сейчас уже поздно.

Голова ударилась в стену и взорвалась новым приступом боли. При построении портача мой похититель явно не заботился о комфорте пассажирки. Когда удивительно сильные руки во время очередного крутого поворота под быструю музыку больно впились мне в плечи, я даже не успела сообразить, что происходит. Вот мы танцевали, а вот меня уже крепко, до синяков, держит в руках безумец с бешено блестящими ярко-сиреневыми глазами.

— Время пришло, — зловеще выплюнул он. — Пора нам с тобой прогуляться.

И в следующий миг меня тряхнуло, вывернуло наизнанку, перепотрошило, и наступила темнота. Та самая, в которой я и очнулась… а, собственно, когда? Минуты прошли или часы? Может, я провалялась тут сутки без сознания? Ответа на этот вопрос у меня не было. Равно как и на все другие: что теперь делать, как больно меня будут убивать и… как на это отреагирует князь…

Время в этом месте в кромешной темноте и оглушительной тишине текло странно: то растягивалось, то сжималось в тугую пружину, чтобы в следующий момент стремительно выстрелить вперед, а потом опять тянуться и тянуться. Судя по тому, что мне захотелось пить, прошло часа четыре, хотя это могло быть и побочным эффектом от грубого перехода. Спросить-то не у кого.

Великий Двуединый, как страшно!