Кухня дьявола

Сколько служащих отряда пали жертвами проводимых в нем исследований точно сказать невозможно, поскольку никаких публикаций по этому поводу не было. Но и другой бывший служащий отряда свидетельствует, что погибало "не менее 30 человек в год". Многие служащие своими глазами видели отгороженную веревкой часть жилых помещений отряда, куда вход был запрещен, поскольку проживавшие здесь люди погибли от бактериального заражения.

В отряде работали многие члены семей военнослужащих и вольнонаемных. По штату в отряде должно было быть 3 тысячи человек, но постоянно не хватало 500-600. Довольно много было женщин-вольнонаемных, начиная с медсестер отрядного госпиталя, но вход в блок "ро" им был запрещен.

Всех служащих отряда и членов их семей обязывали дать расписку такого содержания: "В случае моей смерти, независимо от ее причин, даю согласие на вскрытие моего тела".

Число погибших служащих отряда и членов их семей было довольно велико, и даже возник план строительства храма в память о них.

Совершенно по-иному относились к "бревнам". Среди показаний есть и такие: "Схваченная беременной женщина родила в тюрьме. Только небольшое число связанных с тюрьмой служащих знали, что она каждый день со слезами на глазах умоляла тюремщиков подвергнуть ее любым экспериментам, но сохранить жизнь ребенку. Однако в отряде не отступали от своих правил: "подопытная мать" могла родить только "подопытного ребенка". Поэтому его могли содержать только некоторое время. Конечно, и мать и ребенок были умерщвлены".

Для умерших служащих отряда предназначалась "комната усопших" женщина-"бревно" и ее ребенок имели право только на карточку с номером и печь для сжигания трупов.

"Особая отправка"

"В оккупированной Маньчжурии мы не испытывали недостатка в людях, предназначенных для экспериментов. Ежегодно в порядке "особой отправки" в отряд поступало приблизительно 600 человек",- показал на Хабаровском судебном процессе генерал-майор Кавасима. В разряд "бревен" попадали русские, китайцы, корейцы, арестованные за сопротивление Японии и приговоренные к смертной казни. "Их все равно ожидала смерть" - таково было основание для использования их в качестве подопытного материала.

Большинство японцев слепо верили пропаганде о том, что в Маньчжурии на основе принципов "вандао" (заимствованное из конфуцианства понятие "справедливое правление") создается идеальное государство пяти наций: монголов, маньчжуров, китайцев, корейцев и японцев. Этим же обосновывала свои действия и японская военщина. Но какие бы оправдания она себе ни подыскивала, для китайцев японская армия, вторгшаяся в их страну и силой оружия пытавшаяся подчинить себе народ, была не чем иным, как армией агрессора. Сопротивляться вооруженному вторжению иноземцев естественно для любого народа и государства. В том, что "бревнами" считали боровшихся партизан, китайских рабочих, крестьян, учащихся, горевших любовью к родине и стремлением к национальной независимости,- никакой логики нет.

Но в те времена в японском народе чувство справедливости, желание смотреть правде в глаза были совершенно подавлены. А тех японцев, которые осмеливались сказать об этом, немедленно объявляли антинародными элементами и врагами государства.

Бывший служащий отряда говорит: "Мы не сомневались, что, ведем эту войну для того, чтобы бедная Япония стала богатой, чтобы способствовать миру в Азии... Мы считали, что "бревна" не люди, что они даже ниже скотов. Среди работавших в отряде ученых и исследователей не было никого, кто хотя бы сколько-нибудь сочувствовал "бревнам". Все: и военнослужащие, и вольнонаемные отряда - считали, что истребление "бревен" - дело совершенно естественное".

Однако в отряде было много узников, не имевших никакого отношения к борьбе против Японии. Харбин - город, построенный русскими, и потому большинство его населения было настроено антияпонски и дружески по отношению к Советскому Союзу. Сотрудники харбинской жандармерии и спецслужб Квантунской армии, являвшиеся выпускниками шпионской школы "Рёкуин-гакуин" ("Училище в тени зелени"), арестовывали без каких-либо на то оснований всех, кого считали "антияпонскими элементами", и подвергали их "особой отправке".

Как свидетельствуют бывшие служащие отряда, были случаи, когда жандармерия на месте арестовывала и отправляла в "отряд 731" в качестве "бревен" жен и детей, которые, беспокоясь о судьбе своих арестованных мужей и отцов, приходили узнать о них в полицию, лагерь "Хогоин" или приносили им передачи.

Все "бревна"-женщины становились материалом для экспериментов по заражению венерическими болезнями и разработке методов их лечения. В отряде этим занимались несколько военных и вольнонаемных врачей. Кстати, после окончания войны они открыли в Японии частный родильный дом в районе Токай.

Отступление от повествования. Специальное послание автора