Кухня: Лекции господина Пуфа, доктора энциклопедии и других наук о кухонном искусстве

Обратимся к моему сну: я размышлял о том, как мне воспользоваться апельсинами, но не видать их в глаза! Я приказал натереть фунт сахара на 10 апельсинах, сок из них выжать на тот же сахар и припустить в кастрюле для обращения его в сыроп; в этот сироп я велел макать обыкновенные бисквиты (вот что подают к шоколаду), потом бисквиты класть на бумагу и подсушивать в вольном духе! Чудо что вышло! Вся Италия с островом Мальты была на моем языке — и растаивала.

Так победал я в другой раз, потом в третий, потом в четвертый — потом дальше, дальше, и все было легко, вся я был голоден! Чудный сон! дивный сон! Каждый обед длился, длился, — едва кончится, опять снова и снова, и все с нетерпением ждешь нового блюда, и все с любопытством его рассматриваешь, и все с аппетитом его кушаешь… Зачем все это только сон, да еще сон во сне, — ибо вдруг ужасный треск разбудил меня, — все-таки во сне, пожалуйста, не сбивайтесь…

— Что такое? — спросил я, проснувшись (во сне).

— Все кончилось, — отвечал мне какой-то голос.

— Как! — вскричал я с ужасом. — Обед уж кончился…

— Все кончилось, говорю вам! Все людьми найдено, все ими сказано, все написано, все издано, все состряпано, все съедено, все выпито…

— Что ж теперь остается делать? — проговорил я с ужасом… и оглянулся кругом…

<19>

Вопрос о раках (письмо к доктору Пуфу)

Почтенный доктор! Сон Ваш, в котором Вы видели другой сон, а в нем третий, о том, как Вы изволили кушать откормленных рисом воробьев, произвел во мне глубочайшее впечатление. Как, подумал я, столь глубокий ум постигает хорошо вещи даже во сне, да еще двойном, или сне во сне! Да Ваши воробьи, кормленные рисом, просто объедение неописанное, а Ваши бисквиты в апельсиновом соку просто чудо и очарование желудка. Говорят люди умные, которые именуют себя философами (а умны ли они, не мне про то знать), будто сны вздор, мечтание пустое. Нет, скажу вам по опыту, Ваши кормленные рисом воробьи и апельсинные бисквиты совсем не вздор и не мечтание; это такая вещь, которая, верно, и во сне не снилась ни одному философу, не исключая Эпикура, который, говорят, будто бы любил покушать, покойник.