Кухня первобытного человека

Согласно «Кодзики» (буквально: «Записи о деяниях древности»), один из важнейших японских богов Сусаноо, ставший причиной сокрытия богини солнца Аматэрасу в Небесной пещере, «изгнан божественным изгнанием» и просит еды у богини Оогэцухимэ. Та вынимает яства изо рта и носа и начинает стряпать, но Сусаноо, решив, что она хочет испортить еду, убивает богиню. Из головы убитой Оогэцухимэ рождаются шелковичные черви, из глаз — рис, из ушей — просо, из носа — красная фасоль, из гениталий — пшеница, из зада — соевые бобы^[58]. Следы культа этой богини и обряды, посвященные ей в определенные дни, сохранились в Японии по сей день.

Появление пищи для прокормления рода человеческого в мифах народах мира имеет много общих закономерностей, что позволяет делать вывод о древности и универсальности этого явления, уходящего корнями в доисторическое прошлое. Создание и производство еды (именно так, а не добыча и результат труда, что уже позже связалось с мужской сущностью), как правило, связаны с женским образом. То есть изначально кормилицей всего сущего, дающей и поддерживающей жизнь человеческого рода и мира, его окружавшего, считалась Великая богиня-мать, богиня-земля, богиня-любовь, богиня-плодородие и т. д., которая присутствует во всех мифологиях с древнейших времен. Именно кормилицей, а не матерью, так как эти функции не всегда совпадают. Она не была прекрасна, как многие из ее последующих воплощений, она была стихия — страшная, пугающая, грозная, истребляющая, но и дающая жизнь в виде пищи.

Пищу она производила тремя путями. Первый — он представляется самым древним — просто из ничего, из самой себя, взмахнув рукой, из своего пота, выплюнув, или другими еще более неприятными способами. Для создания еды ей не нужно ничего, она сама является ее воплощением. Так появляется еда в русских и славянских сказках, в мифах народов русского Севера, в японском сказании о богине пищи.

Второй — оказавший большое воздействие на последующее мировоззрения человека и, видимо, подвергшийся воздействию более поздних верований — заключается в том, что пища появляется в результате гибели богини или какого-то другого существа. Жизнь в этом случае становится продолжением смерти, они неразрывно связаны и перетекают одно в другое. Более того, появление пропитания, а следовательно, и сама жизнь возможны только как результат смерти. Так, Хаинувеле, одна из божественных дев в мифологии Восточной Индонезии, была убита односельчанами. Из частей ее тела, разрубленных и закопанных в разных местах, выросли разнообразные корнеплоды, являющиеся важнейшим источником пропитания местных жителей^[59]. В русских сказках из частей тела убитой героини вырастает яблоня с золотыми яблочками. Наконец, знаменитое библейское — «Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода» (Ин. 12:24) также отголосок древнейшей идеи воскрешения через смерть. Причем если рассматривать это высказывание в прямом, а не метафорическом смысле, то оно также связано с едой, если зерно в земле не «погибнет», не начнет разлагаться, то не вырастет новый колос. Не случайно в сложившихся мировых религиях богиня (или иногда уже и бог) плодородия нередко является и богиней подземного царства мертвых.

Наконец, третий, наиболее поздний способ мифологического «создания» человеческой пищи, скорее всего появившийся уже в эпоху начала земледелия и скотоводства, заключается в том, что божество или его посланник рождают пищу тем же путем, что и человека, и животных. В неолитическом поселении Чатал-Хююк, относящемся к VIII–VI тысячелетиям до н. э., найдены глиняные женские фигурки — в одном случае древнее женское божество рожает быка, в другом барана. В английской мифологии прародительницей еды является волшебная свинья: «И на Пшеничном Поле в Гвенте она разрешилась пшеничным семенем и пчелой. И поэтому с того дня и до сих пор Пшеничное Поле в Гвенте — это лучшее место для пшеницы и пчел. И в Ллонионе в Пембруке она разрешилась зерном ячменя и зерном пшеницы. Поэтому и вошел в поговорку ячмень из Ллониона»^[60].

Представление о еде как об источнике жизни воспринимается в древних мифах и сказаниях и буквально — еда дает новую жизнь, она входит в человека, а выходит новым существом. Не случайно во многих мифах и сказках еда — лучшее средство от бесплодия или способ появления на свет божественных существ. Многие исследователи древних верований считают, что прием пищи символизирует половой акт.

Так, в русских сказках порой, чтобы забеременеть, нужно съесть рыбу или какой-нибудь плод: «Кухарка вычистила ерша, вымыла и сварила, помои на двор выставила; по двору ходила корова, те помои выпила; рыбку съела царица, а посуду кухарка подлизала. И вот разом забрюхатели: и царица, и ее любимая кухарка, и корова, и разрешились все в одно время тремя сыновьями: у царицы родился Иван-царевич, у кухарки — Иван кухаркин сын, у коровы Иван Быкович» (137).