Поговорка гласит: «Отрезанный ломоть назад не прилепишь». Был каравай целый, стал початый и ломоть отдельно. Потому и стали называть отрезанным ломтем ушедших из семьи членов. Дочка, выданная в чужие люди, отделившийся и заживший своим домом сын, рекрут, которому по жребию забрили лоб — всё это отрезанные ломти, свидеться-то немудрено, а одной семьёй уже не заживёшь.
Есть тут ещё одна тонкость… В древние языческие времена хлеб, олицетворявший благополучную жизнь, ни в коем случае не резали, а ломали руками, откуда и возникло слово ломоть. Так что словосочетание «отрезанный ломоть» — чистейшей воды оксюморон.
«Как землю свою он выгораживает от общинной, так и сам он отрезанный ломоть; и как мула не признают родители, так не признают богача ни чиновник, ни крестьянин», — Юлия Латынина «Дело о пропавшем боге».
Так презрительно осаживают малограмотного человека, вздумавшего рассуждать о вещах, в которых сам ни уха ни рыла. Суди, мол, дружок, не выше сапога. В кислых щах ты, может быть, и разбираешься, а вещи серьёзные тебе недоступны. Впрочем, такая ли простая вещь — кислые щи? Вот недавно знатоки русской старины выкопали любопытный факт: оказывается во времена Екатерины II в оранжереях русских вельмож выращивалось такое количество ананасов, что их квасили в бочках, а потом варили из них кислые щи. С тех пор немало ананасов было испорчено в попытках сварить из них мясной суп. И того невдомёк доморощенным профессорам, что кислыми щами в былые времена называли вовсе не суп, а напиток наподобие кваса. Вот как Николай Васильевич Гоголь завершает описание первого дня Чичикова в губернском городе NN: «День, кажется, был заключён порцией холодной телятины, бутылкою кислых щей и крепким сном во всю насосную завёртку, как выражаются в иных местах обширного русского государства». Суп с квашеной капустой в бутылках, как известно, не подают. Так что тепличные ананасы, предназначенные для щей, мариновали (в бочонках, естественно, в чём же ещё можно было запасать продукты двести с лишним лет назад!), а потом готовили из них шипучий напиток «на семи солодах», что-то вроде сидра. Вкусно, должно быть, было…
«Ах ты, профессор кислых щей! Ах ты, чтоб тебя! Что же это такое?» Василий Аксенов «Апельсины из Марокко».
Значит — полностью и всем удовольствован. Но если слово «сыт» из этой приговорки сохранило старое значение, то с двумя другими радостями жизни всё не так просто. Пьян — вовсе не значит, что напился пьяным и наутро будет страдать с похмелья. Старое значение слова «пьян» напоен, возможно — пивом, а скорее всего, чем-то безалкогольным: сытой, сбитнем или узваром. В сказке про козу-Дерезу козы ели траву шелкОвую, пили воду студёную, после чего старик спрашивал: «Вы сыты, вы пьяны?» А ведь зеленА вина в козьем меню и не предполагалось.
Что касется странного словосочетания «нос в табаке», то оно напоминает о старинном обычае нюхать молотый табак. Придумка это чисто европейская, индейцы, научившие бледнолицых курить, табак не нюхали. В середине XVII века в медицине господствовала ятрофизическая теория, полагавшая, что все болезни проистекают от накопления в организме вредных веществ или, как сказали бы современные сторонники первобытных методов лечения, — шлаков. Для их удаления назначались кровопускания, рвотные, желчегонные и мочегонные средства. Особо полезным считалось чихать, чтобы удалить из носоглотки вредную слизь. Тут-то и оказалось, что молотый табак идеально подходит на роль чихательного средства, ибо другие препараты вызывали раздражение слизистой и неудержимое, изнурительное чихание. К концу XVIII века ятрофизическая теория была отброшена, но привычка нюхать табак осталась. Помните, с каким удовольствие гоголевские герои потчуют друг друга табачком? К началу XX века привычка нюхать табак канула в Лету, нюхательный табак, когда-то насчитывавший десятки сортов, сейчас если и выпускается, то в мизерных количествах, как говорится, ни на понюшку табаку. Хорошо бы, если бы это же случилось и с табаком курительным!
«Она-то думает, что это она виновата, растолстела, дескать, не крашусь, хожу бог знает в чём, а он просто сыт, пьян, нос в табаке и сегодня у него уже две было», — Владимир Высоцкий «Роман о девочках».