Кухтеринские бриллианты

– В твоем ли возрасте о смерти думать?

– А что мой возраст? Двадцать четыре года, – Терехина вздохнула. – Пора, как говорится…

– Лучше о замужестве подумать, – шутливо перебил Антон.

Галя засмеялась;

– Не берет никто.

– Вот уж чему не поверю…

На крыльце появился Слава Голубев в рыбачьей экипировке. За ним, столкнувшись в дверях, вывалились Сергей с Димкой.

– Ты, оказывается, здесь весело время проводишь, а мы тебя ждем, – взглянув на Антона, пошутил Голубев.

– Ой, я задерживаю, Антон… – заторопилась Галя. – Знаешь, о чем пришла тебя просить. Ну, забеги, ради бога, завтра в школу. Тебе Полина Владимировна передавала, для чего это нужно?

– Передавала. Но, к сожалению, завтра, душа винтом, я должен быть с самого утра на работе.

– Антон, умоляю!… – Галя скрестила на груди руки.

Слава Голубев, обняв мальчишек за плечи и направляясь к калитке, проговорил загробным голосом:

– Мы уходим. Соглашайся, упрямец.

Антон хлопнул его по спине, виновато посмотрел на Галю.

– , Честное слово, не могу.

– Антон… Я уже объявила следопытам. Почти вся школа соберется. Знаешь, у нас активность какая?… – Терехина бесцеремонно взяла Антона под руку. – Я сейчас пойду с тобой на рыбалку и непременно уговорю. Можно?…

– На рыбалку можно, а оставаться на понедельник в Березовке мне нельзя, – пропуская девушку впереди себя через калитку, вздохнул Антон.

– С каких пор ты таким упрямым стал? – Галя обиженно поджала губы.

Антон посмотрел на ее красивый профиль и смущенно отвел глаза. В его представлении до сегодняшнего дня Галка Терехина была младшей школьницей, бойкой хохотушкой, похожей на увеличенную резиновую куколку с косичками-вертолетиками. Сейчас же – рядом шла почти незнакомая девушка, у которой, вместо косичек-вертолетиков, были пушистые, аккуратно уложенные волосы. На его согнутой в локте руке лежала ее теплая ладонь. И ему рядом с этой девушкой было хорошо и удивительно весело.

– Галка, я обязательно встречусь с твоими следопытами, – сказал он. – Обязательно! Может быть, через день-два, перед отъездом в Новосибирск, приеду в Березовку и тогда…

– Правда, Антон, приедешь в Березовку? Не обманешь?

– Какой резон обманывать… Обязательно приеду.

– А, может, все-таки завтра?…

Антон посмотрел на нее умоляюще:

– Галя…

– Молчу! – она прижала ладонью губы. – Договорились, через день-два. Перед отъездом в Новосибирск.

Неторопливо вышли на пригорок, с которого узкая тропинка мимо засохшей кривой березы сбегала к Гайдамачихиной лодке. Спустились к воде. Слава Голубев уже успел поймать чуть не полукилограммового окуня, и мальчишки наперебой стали показывать пойманную рыбину. Однако окунь не заинтересовал Антона. Рыбачить вообще расхотелось.

Выбирая еще более удачливое место, Голубев пошел вдоль берега к камышам. Мальчишки хвостом потянулись за ним. Антон показал на чистое сухое сиденье в лодке и повернулся к девушке.

– Посидим?…

Галя утвердительно кивнула, первой шагнув в лодку, оглянулась по сторонам и проговорила:

– Не рассердилась бы на нас бабка, что посудину ее топчем. Задаст нам перцу.

– Что она, злой с годами стала?

– Нет. По-прежнему божья старушка. Это я просто так сказала.

– А что Торчков на нее жалуется?

– То ли ты Торчкова не знаешь?… – освобождая место, Галя поудобней уселась на сиденье.

– Гусака Гайдамачиха у него зарубила, что ли?…

Галя удивленно подняла брови.

– Когда у Торчкова гуси водились?… Была одна коровенка и та недавно гнилой картошки объелась. Теперь Торчков звонит по деревне, что Гайдамачиха порчу на его корову напустила. – Галя помолчала. – Вообще страшная судьба у этой бабки Гайдамаковой. И нищенкой была, и богачкой. При колчаковцах чудом, от смерти ушла. Знаешь, что с ней колчаковцы делали?… Зимой больше часа в проруби держали, а после этого трижды выстрелили в нее. Опоздай на несколько секунд красноармейцы – и сейчас бы только косточки на дне Потеряева озера покоились.

– Откуда такие подробности? – недоверчиво спросил Антон. – Я в Березовке вырос, но этого никогда не слышал. Другое дело, что колчаковцы хотели расстрелять Гайдамакову.

– Она сама мне рассказывала. Мой дед Савелий, оказывается, ее из проруби вытащил. Он тогда совсем молодым был, но уже служил в красноармейском отряде, который выбил из Березовки колчаковцев.

– И дед Савелий это подтверждает?

Галя молча наклонила голову. Антон покосился на нее, вроде бы в шутку спросил:

– Ты, Галка, не внучка ли Гайдамаковой?

– С чего ты взял? – Галя улыбнулась. – Наверное, от стариков слышал, будто я похожа на Елизавету Гайдамакову, какой она была в молодости?

– Точно, слышал, – Антон тоже улыбнулся и вдруг нелепая мысль пришла ему в голову.

– Послушай, Галя… Кто твой отец? – спросил он. – Почему ты носишь фамилию матери?

Как показалось Антону, Галя испуганно взглянула на него. Лицо ее побледнело, а губы растерянно вздрогнули. Она очень долго нервно потирала ладонями коленки, поправляла на брюках остро наутюженную стрелку и наконец тихо проговорила: