Кухтеринские бриллианты

Разговаривая, мальчишки дошли до дома Бирюковых. В осенних сумерках быстро темнело затянутое облаками небо. По деревне только что пропылило пригнанное с выпаса стадо. Из дома с ведрами в руках вышла Полина Владимировна и, направляясь к колодцу, попросила Сергея:

— Сходил бы, сынок, Красулю поискал. Опять корова от стада отбилась.

— Сейчас! Я мигом, мам! — обрадовался Сергей и зашептал Димке: — Берем ружье и, как найдем корову, у Гайдамачихиной избушки сделаем засаду. Племяш Скорпионыча не зря опять приехал… Что-то будет сегодня…

Красулю мальчишки нашли сравнительно быстро Корова паслась неподалеку от кладбища, за Гайдамачихиным огородом. Увидев в руке Сергея длинный прут она взбрыкнула и наметом припустила к дому. Мальчишки сделали приличный крюк и скрытно стали добираться по проулку к Гайдамачихиной усадьбе.

Избушка Гайдамачихи сиротливо кособочилась на отшибе села, отделенная от Березовки проулком, по которому проходили все березовские похоронные процессии. Крытая земляным дерном, крыша заросла лебедой, отчего издали избушка казалась маленьким бугорком с зеленой полянкой на вершине. За избушкой — поросший лопухами двор. С широченными листьями и фиолетовыми шариками репьев лопухи нахально лезли из ограды и с каждым годом все больше заполняли проулок. За лопухами — вросшая в землю баня, с такой же нашлепкой лебеды на крыше, а за баней — овощные грядки и клочок огорода, обнесенный вконец обветшалым покосившимся плетнем.

Добравшись проулком до лопухов, мальчишки нырнули в них и по-пластунски приползли к избушке, казавшейся в сумерках еще ниже и мрачнее. Деревня жила обычной жизнью, как ни в чем не бывало. Хозяйки, покрикивая, доили коров, только что вернувшихся с пастьбы, кто-то колол дрова, у колодца стучали ведра и поскрипывал ворот. Громко переговариваясь, вдоль деревни проехали на машине доярки, вернувшиеся домой с вечерней дойки. В окнах домов светилось электричество. Лишь в Гайдамачихином дворе жизнь словно замерла. Мальчишки лежали не шелохнувшись. В конце концов нетерпеливому Сергею молчать надоело.

— Где бы пороха и капсюлей достать?… — прошептал он на ухо Димке. — Все патроны от берданки попалили. Два из четырех осталось, один где-то затерялся…

Димка какое-то время молчал. Было слышно только настороженное частое дыхание. Потом тоже зашептал:

— Тебе не страшно тут лежать? По этому проулку всех мертвецов на кладбище носят…

— Чего мертвых бояться? — ответил Сергей. — Они лежат, как чурки…

Замолчали. Избушка по-прежнему казалась нежилой. Даже собаку с козлом и тех не слышно было.

— Гайдамачиха уже, наверное, умоталась из Березовки, — дипломатично зашептал Димка. — Пошли домой, а?… Поздно уже, всыпят дома…

Сергей, похоже, усмехнулся:

— Струсил?…

— Ничего не струсил… — загорячился Димка. — Хочешь, в ограду пролезу?…

— Полезли вместе, там и вправду лучше разглядим, что к чему, — подхватил Сергей. — Держи ружье… Я вперед полезу, а ты, в случае чего, прикрывать будешь…

Не дожидаясь согласия, он оставил на земле рядом с Димкой берданку, пробрался сквозь дыру в плетне и, скрываясь среди лопухов, пополз по ограде к самой избушке. Димка, прижав к боку ружье, пополз за ним. Неожиданно Сергей быстро попятился и уперся ботинками Димке в лицо.

— У-у-у… Кор-р-рова… — шепотом обозлился Димка. — В лицо прямо въехал. Не видишь, что ли?…

— У меня сзади глаз нет, — огрызнулся Сергей и тревожно зашептал: — Там собака и козел вроде как дохлые лежат. Прямо на них напоролся…

Мальчишки замерли. Слабый порыв ветра невнятно полопотал листьями лопухов и опять все стихло. Даже в деревне, казалось, вымерли все звуки. Димка зашептал первым:

— Может, они вовсе не дохлые, а притворились. Знаешь, вдруг Гайдамачиха по правде ведьма, как Кумбрык говорит, а козел и собака у нее оборотни.

Сергей повернулся к Димке:

— Какие еще оборотни?

— Люди такие, колдуны, которые могут обращаться в разных животных и зверей. Раньше, говорят, их в Березовке полным-полно было. Мне бабка рассказывала…

— Ну-у?… Если бы ты смог стать оборотнем, только в барана бы обратился.

— Почему только в барана? — обиделся Димка.

— Потому что в шестом классе учишься, в пионерах какой уж год, а бабкиным сказкам веришь.

Димка сердито засопел.

— Не пыхти, паровоз, с рельсов свалишься, — Сергей осторожно похлопал его по плечу. — Лежи здесь, а я все-таки проберусь поближе к избе. — И он неслышно исчез в лопухах.

Димка затаился, словно мышонок. Наступила напряженная тишина. Один лишь ветер опять легонько тронул листья лопухов и тотчас стих.

Сергей стороной обполз дохлых козла и собаку и замер почти у самых дверей избушки. На фоне мрачного облачного неба виднелась крыша, на которой, как вставшее дыбом волосы, топорщилась лебеда. Огня в избушке не было, но до Сергея отчетливо донесся запах табачного дыма, смешанный с едва приметным запахом только что сваренной ухи. Сергей пригляделся — створка выходящего во двор окна была раскрыта. От напряжения зазвенело в ушах — в избе кто-то разговаривал, но ничего нельзя было понять.